Очередной взрыв молнии и грома — и Рейчел бросилась на кухню.
— Еще один раз, — лепетала она, копаясь в ящике стола, который едва могла разглядеть, — и я не отвечаю за последствия.
В ответ с неба раздался жуткий рокот. Наверное, Бог вознамерился покарать ее за греховные мысли. Она не отрицала, что заслуживает кары.
В ящике не оказалось ни свечей, ни спичек. Задвинув его обратно, она выдвинула следующий и машинально сунула туда руку.
Следующий удар молнии высветил темную призрачную фигуру, стоявшую на пороге и наблюдавшую за ней. Когда ее рука наткнулась на заточенное острие ножа, которому случилось лежать в ящике, сверху обрушился гром, как наказание Господне.
Рейчел вскрикнула и пошатнулась, почти теряя сознание.
Глава 13
Эммет успел подхватить ее, прежде чем она упала. Почувствовав у себя на лице знакомое тепло, запах горячего тропического ливня, исходящего от его рубашки, она крепко вцепилась пальцами ему в плечи. Его тихий и ласковый голос, слегка дразня ее, зашептал ей в ухо:
— Ты правда чуть не упала в обморок, детка? Я и не думал, что ты такая неженка.
Она кивнула и обняла его за шею.
— Ты меня испугал. Я не слышала, как ты вошел.
— Правильно, я ведь не стадо слонов, чтобы меня слышать при этаком грохоте. — Словно в подтверждение его слов раздался новый раскат грома. Рейчел невольно вздрогнула. — Все хорошо, Рейчел, — его горячее и влажное дыхание щекотало ей ухо, — все хорошо.
Она неподвижно замерла в его объятиях, боясь пошевелиться, боясь даже дышать. Одна рука сжимала ее затылок, большим пальцем поглаживая нежную кожу на шее, а вторая лежала на талии, прижимая ее стройное трепетное тело к его сильному и мощному торсу. Их сердца бились одинаково стремительно, его дыхание ворошило ей волосы. С удивительной нежностью его рука с затылка скользнула вперед и приподняла ее голову за подбородок, заставив взглянуть ему в лицо. Это замкнутое, непроницаемое выражение, вечно застилавшее его карие глаза, исчезло. Теперь его глаза горели откровенным, раскаленным добела желанием, без намека на смущение или сомнение.
— Рейчел, — прошептал он, — что ты со мной делаешь?
Она смотрела на него круглыми виноватыми глазами. Ни отвращения, ни ужаса не было в ее взгляде. Даже этого не было. Она стояла в западне его сильных рук и своей слабости, а он жадно пожирал ее похотливым взором. Затем его голова упала, его циничный рот потянулся к ее губам, а она застыла и как завороженная ждала их соединения.
Удар молнии, точно гнев Божий, взорвался на кухне. Рейчел рванулась прочь, отвергая сомнительную защиту его рук, и пронзительно вскрикнула, почувствовав, как ее захлестывает паническое отчаяние. Едва касаясь пола, ее босые ноги промчались до двери ее спальни.
Она захлопнула дверь и привалилась к ней спиной, тяжело дыша от страха и смущения. Не было смысла продолжать отрицать очевидное — она влюблена в Эммета, отчаянно, откровенно влюблена, и желает его, как никого не желала в своей жизни. И волею судьбы он тоже хочет ее, не важно, что это грех и преступление.
Долго же она тянула время, играя с огнем, и теперь оказалась в смертельной опасности гореть в вечном пламени. Нужно уезжать — немедленно, сейчас же, пока не случилось непоправимое. Ей была чужда роль Антигоны при своем брате.
Несмотря на непогоду, темноту и пульсирующую боль в порезанной руке, она стала торопливо швырять вещи в чемодан, который бросила на кровать. Некоторые не помещались, и она оставила их валяться на полу своей неосвещенной комнаты. Ни звука не доносилось из соседней комнаты. Она надеялась, что Эммет, поняв всю опасность происходящего, затаился и сидит тихо. Может быть, он тоже в ужасе. Только бы добраться до машины, не встретив его. Дядя Харрис устроил бы ей кровать на ночь, или отец Фрэнк нашел бы ей убежище. А завтра первый же самолет унесет ее далеко-далеко отсюда.
Схватив чемодан и не обращая внимания на боль в руке, она распахнула дверь и побежала на крыльцо. Гостиная была освещена мягким светом керосиновой лампы. Эммет стоял на кухне и смотрел на нее насупившись.
— Куда это ты собралась? — Он снова заговорил холодным, насмешливым тоном.
— Уезжаю. — Она остановилась.
— Не валяй дурака! Что я такого сделал, что ты бежишь от меня как укушенная?
— Ничего, — ответила она, — ты ничего не сделал. — Она подняла к нему полные слез глаза, не пряча больше горя и любви, которые так успешно скрывала до сих пор, — Неужели ты не понимаешь? Это я, не ты. Это я должна уехать. — И она рванулась к выходу.
Но он настиг ее и захлопнул дверь, которую она успела распахнуть, с такой силой, что едва не посыпались стекла.
— Ты никуда не пойдешь. — Она оказалась припертой к шершавой стене, зажатой меж двух его рук, раскинутых по сторонам ее тела. — Ты, может быть, не заметила, что на улице страшный ветер и дождь. А у «лендровера» нет крыши. Не говоря уж о том, что дороги размыло. Ты останешься здесь, и мы все обговорим.
— Нет, — застонала она, — я пойду пешком, если надо. Пусти меня, Эммет.
Он оторвал от стены одну руку и с отчаянием запустил ее в свои мокрые волосы.
— Рейчел, не сходи с ума…
Воспользовавшись открывшимся проходом, она снова рванулась к двери, но он схватил ее железной хваткой и резко дернул к себе, прижав к своему напряженному разгоряченному телу. И сразу все перестало иметь значение.
Он наклонил голову, и его рот овладел ее губами в поцелуе, пылающем сдерживаемой тысячу лет страстью. Его твердые и жадные губы беспощадно подавили ее слабое сопротивление. Когда он на миг прервался и заглянул в ее полные отчаяния глаза, в его взгляде не было ни тени жалости.
— Открой рот, Рейчел, — приказал он.
И она подчинилась и обняла его своими беспомощными руками. Только раз, сказала она себе, один разочек. И отдалась во власть его настойчивого, требовательного поцелуя.
Получив ее согласие, он больше не торопился. Его язык медленно и нежно ласкал мягкую чувствительную плоть на внутренней стороне губ, затем, с легкостью преодолев преграду маленьких зубов, вторгся в жаркие внутренности ее рта. И когда их языки сплелись, ритм поцелуя изменился. Его страсть и напор потребовали от нее ответа и получили. Жгучие стрелы желания пронзили ее. Она со стоном вцепилась пальцами в его широкую спину. Его руки скользнули вниз, обхватили ее ягодицы и приподняли ее, прижимая ее трепещущие бедра к его пышущей жаром плоти. Губы, оторвавшись от губ, проложили дорожку горячих и влажных поцелуев к уху, лишив ее остатков воли. Ей захотелось упасть на пол, увлекая за собой, на себя, его тяжелое грубое тело. Она хотела его, всего его целиком, сейчас и навсегда.
Внезапно она запаниковала. Он удивился: только что она была сама покорность, трепетная и податливая в его руках, а тут вдруг отталкивает его, так что он чуть не свалился с ног. Он отступил — но лишь для того, чтобы взглянуть ей в лицо. Она стояла, тяжело дыша и глядя на него круглыми от страха, безумными глазами, точно загнанное животное.
— Нет, Эммет… Ради бога, не надо, ведь ты мне брат… — пробормотала Рейчел.
И не успел он остановить ее, она повернулась и выбежала в ночь, где бушевали дождь и ветер.
Как обычно, она надела не те туфли. Высокие каблуки тут же утонули в песке, ноги подогнулись, и она упала. Но времени, чтобы разуться, не было. Она снова вскочила и побежала к машине. Дождь, хлещущий в лицо, моментально вымочил ее до нитки. На черном небе беспрестанно сверкали молнии. Но гнев сил природы был ей милее, чем сладкие объятия Эммета.