Телеведущая села в бежевое кресло, напротив Кляйна. Тот по-прежнему был поглощен созерцанием экрана.
- Ну и? Боря, зачем я тебе понадобилась срочно-обморочно?
- Явилась, наша прима-балерина! Здравствуйте, мадам! Я тебя долго буду с собаками по всему телецентру разыскивать? Метлицкая, ты знаешь, как я тебя уважаю, - он картинно приложил руку к сердцу, - но обнаглели вы, Ксения Сергеевна!
- Хорош паясничать, Борь. Что, опять по агентурным данным я с тобой сплю прямо на этом диване? – Ксения усмехнулась, махнув головой в сторону. – Пробки в городе! Летать моя машина еще не умеет. Что стряслось?
Борис выжидательно смотрел на нее, явно подбирая слова. На душе стало вдруг неспокойно. Как будто в просторном кабинете сгустились тучи, поглощая и без того тусклый свет пасмурного дня. Как тогда, давно, в последний вечер лета. Ледяной коркой покрылось сердце. Не вспоминать! Отогнать от себя разошедшиеся мысли. Попытки успокоится потерпели безоговорочное фиаско. Память устроила настоящую ведьмовскую пляску на Лысой горе. Искореженный автомобиль. Раскрошившееся стекло. Слепые окна. Хищные ухмылки запертых дверей на фасаде старых домов. Это всё было вчера. Совсем недавно. Сегодня утром Ксения брела по осеннему кладбищу, отыскивая свежую могилу, где покоился…
Метлицкая сжала подлокотник кресла. Судорожно сглотнув, она попыталась спросить, однако язык буквально прилип к нёбу.
Опередил Кляйн:
- Ксюш, хреново дела обстоят! Нам бы опередить РТВшников. Да если бы знать, где соломки подстелить! Ты не любишь полоскать грязное белье на публике. Тебе, как и мне, это претит. Но, Ксень, здесь тебя, Андрюху к стенке прижали. В угол загнали просто!
- Борь, ты рехнулся? Коньяк в рабочее время вреден. Ты о чем сейчас?
- Дело касается непосредственно того, от чего ты всё это время бегала. Семья твоего мужа! Черт возьми, Ксю, это ваша с Андреем семья! Придется отказаться от нашей договоренности. Надо рассказать всё первыми, иначе будет хуже.
- Боря! Миленький, ты о чем? – прошептала женщина, понимая, что дышать становится нечем.
- Ты не в курсе? – друг и продюсер как-то странно посмотрел на нее.
- В курсе чего?! – Ксения выкрикнула в отчаянии, понимая – скоро настанет конец всему. То, что так долго она скрывала от себя самой, в ближайшее время станет достоянием общественности. Люди найдут тысячу и одну причину, дабы вывалять в грязи её, мужа, и Вадима. О, нет! Вадик… Сын!
- Так, - протянул Борис, наливая телеведущий во второй пузатый бокал коньяк. – На выпей. Тебе нужно.
- Боря! Не тяни, прошу тебя!
Ксения так и не притронулась к янтарной жидкости. Повертела бокал в руках, поставила на стол. Она замерла в предчувствии, понимая, что еще пара мгновений, и свалится в обморок от нервного перенапряжения. Перед глазами роились серебристые мошки, разлетались снопом искр, как праздничный фейерверк в темном небе. Сейчас будет очень плохо. Шестое чувство встрепенулось, отправляя сердце в бешеный галоп.
- Тебе какую новость – относительно хорошую или совсем плохую?
- Всё равно, - обреченно проронила Ксения. Любая новость, связанная с фамилией Метлицких не может быть по определению хорошей. Это она запомнила уже давно.
- Тогда относительно хорошая. Для меня и Андрея – хорошая. Для тебя, как посмотреть…
Кляйн вздохнул, подбирая слова выдал:
- Мы с Андреем запускаем с уже пару месяцев новый проект, из тех исторических реконструкций, что делают нам рейтинг. Юбилей его отца. Обо всех заслуженных-перезаслуженных мы делали циклы передач, а от Вадима Метлицкого вы с мужем отбояривались, как могли. Теперь вот час пробил. Андрей пару месяцев работает над сценарием, ищет материалы о последних неделях из жизни отца. Меркулов ему поставляет материал для обработки. Мы нашли актера, который исполнит роль Метлицкого в реконструкции. Осенью должен был выйти шикарный фильм. «Теффи» была бы у нас в кармане…