— Слушайте, господа тени, раз пошла такая пьянка, то, может, еще зданьице-другое мне подкинете, — предложил я. — Вас же тут трое, а скрыт пока открылся только Куцего. У остальных-то двоих, наверняка, тоже скрыты в загашнике имеются?
— Я подумаю, — буркнул «кощей», и его огненный лик тут же сгинул из пламени факела.
— Ишшшь, ссскороссстрел! — фыркнула «баба яга», и ее морщинистая харя тоже растворилась в желтом огне факела.
— А ты чего остался? — спросил я задержавшегося на своем факеле Куцего.
— Дык, а че мне перед тобой таиться? Я ж свой главный секрет уже того, — ухмыльнулся от уха до уха огненный лик. — А скажи-ка мне, друг Рихтовщик, у тебя, ведь, еще рыбка есть?
— Есть, да не про твою честь, — фыркнул я в ответ.
— Рихтовщик, ну че ты, в натуре? Я единственный, считай, открылся тебе, как родному. А ты кусок паршивой рыбешки братану зажал.
— Мля, Куцый, ты ж только что двести кусков схомячил.
— Так это когда было-то!
— Последним давился всего полчаса назад.
— Целых полчаса!
— Да млять!
— Ну, Рихтовщи-и-ик! — заканючил старик противным голосом.
— Черт с тобой, — махнул я рукой на проглота, и вытащил из ячейки последний килограммовый кусок. — Только уговор: по ответу на вопрос за каждую выданную порцию.
— За три порции.
— Не бурей, тут всего выйдет три. А больше рыбы у меня нет.
— Как раз на вопрос.
— Не бурей!
— Да ладно, Рихтовщик, еще разок сплаваешь — наловишь.
— Затрахался я уже сегодня рыбачить. Да солнце, вон, того гляди уже скроется… Короче, либо соглашаешься на мое условие, либо…
— Ладно-ладно, не кипишуй. Давай тогда ни вашим, ни нашим. Сойдемся на двух порциях за ответ.
— Ответ за ОДНУ порцию! Или я прячу рыбу обратно.
— Ну, Рихтовщи-и-ик!
— Как хочешь, — я вернул рыбу в свободную ячейку и, призвав из другой фляжку, сделал пару глотков живца.
Раздосадованный Куцый секунд десять сверлил меня мрачным взглядом и, досадливо крякнув, пошел-таки на очередную уступку:
— Черт с тобой, жлоб! Согласен. Тащи рыбу обратно, и задавай свой дурацкий вопрос.
Вернув килограммовый кусок рыбьего филе, я за пару секунд двумя ударами резака поделил его на три примерно равные части и, поместив первую порцию в жадный огонь факела, озвучил давно терзающий меня вопрос:
— А почему ты Куцый-то? Так же, вроде, обрубок хвоста называют. Как к тебе такое нелепое имя пристало?
— Куцый я — потому что так крестный назвал, — лучась от ехидства, ответил старикан, когда рыбная порция сгорела до сажи. — Это был мой ответ на первый твой вопрос. Если желаешь услышать ответ на второй, гони еще порцию.
— Да ты охренел, вымогатель!
— Все по уговору. Один ответ — одна порция.
— Ну, зараза, ежели снова обманешь, я факел твой, нахрен, в воду выброшу! — пригрозил я, укладывая-таки в жадный огонь следующую порцию.
— С именем моим история забавная приключилась, — начал колоться огненный лик, спалив за считанные секунды второй кусок рыбы. — После переноса на Континент, мне повезло практически сразу прибиться к жилому стабу. Но, будучи новичком, со споранами, понятное дело, в карманах тогда у меня было не густо. А по правде сказать, их вообще не было. Но жрать-пить хотелось, а за это на стабе требовали соответствующую плату. И единственным моим богатством, заинтересовавшим местного менялу, оказались мои роскошные волосы, которые я отращивал еще со школы. Длинные волосы, для удобства, я носил стянутыми на затылке в хвост. Вот и вышло, что к меняле я зашел с приметным хвостом, а от него вышел со споранами, но без волос. Случайный знакомый из местных сторожил, проводивший меня к меняле, за это приключившееся практически у него на глазах отсечение моего хвоста и назвал меня Куцым. Система же закрепила имя, назначив шутника моим крестным.
— Да, забавная история, — рассмеялся я.
— Следующий…
— Чего?
— Последнюю порцию, говорю, гони, и следующий вопрос задавай, — пояснил Куцый.