— Да всего-то пятнадцать минут, — рискнул огрызнуться я.
— ЦЕЛЫХ пятнадцать минут! За которые мы могли бы… Ух! Вот нахрена надо было сейчас жрать? Потом что ли не мог? Ты ж, в натуре, уже сегодня завтракал — рыбу жрал, я видела!
— Я живой человек. Мне силы восстанавливать необходимо. И еда — это источник…
— Шевели батонами, балабол! Че плетешься, как черепаха!
— Да все, дошли уже, — я ударил носком ботинка в едва заметный крест из трещин на углу крайней у стены плитки. И раздавшийся тут же скрежет раздвигающихся каменных плит подтвердил запуск опирающего скрыт механизма.
— Ишь ты! Выходит, снова меня память подводит. Я-то ждала, что плитка эта будет шагов еще примерно через двадцать.
— Не мудрено. Столько лет прошло с тех пор, как ты здесь ножками бродила.
— Не путай, людскую память, и память тени игрока! Я все прожитую жизнь до малейших нюансов прекрасно помню!
— Ага, — хмыкнул я, не удержавшись. — Только уже в четвертом коридоре со скрытами косячишь.
— А в твою пустую башку не приходила такая простая догадка, что это не память меня подводит, а сами скрыты Лабиринтов силы за тысячелетия изменились?
— Ну если тебе так станет спокойней…
— Ах ты ж!..
К счастью, в этот момент створки прохода в соседний коридор расширились достаточно для проникновения к нам оттуда первых урчащих аборигенов. И, позабыв о возмущении, Шпора переключилась на боевую скороговорку, направленная моей рукой навстречу оскаленной пасти первого бегуна…
За оставшиеся до захода солнца три часа мы успели зачистить от тварей еще семь коридоров. И, с чувством честно отработанной смены, я вывалился из ближайшего водопада в стене-небоскребе и, активировав скрытую ступень Легче пуха, на невидимых крыльях стрелой понесся к утесу…
И стоило мне опуститься ногами на вершину скалы, как в пламени пары оставшихся здесь факелов проступили хмурые старческие лики. Заговоривший первым «кощей», вместо приветствия, потребовал от меня объяснений многочасового отсутствия своей подруги:
— Отвечай, прохиндей, что ты с ней сделал?!
— Где Фиалка? — подхватил тоже отнюдь не дружелюбным тоном старина Куцый. — Что это значит? Почему у тебя в руках ее погашенный факел?
— Ишь раскудахтались, старперы хреновы! — фыркнула на реакцию недавних собратьев по узилищу скрытая в инвентаре и не слышная теперь никому, кроме меня, Шпора, и тут же с теней переключилась обратно на меня: — А я тебе говорила: выбрось эту чертову поломанную деревяшку. Заладил, как баран: надо вернуть, кому-то на утесе факел может пригодиться… Только старикашкам этой палкой лишний повод дал, для зубоскальства.
Но, не слушая бубнеж напарницы, я вытащил притороченный сзади за ремнем брюк факел, с надпиленной верхушкой, и со свисающими вокруг надпила клочьями поврежденной пали, и, подойдя к непривычно пустующему месту его обычного расположения, точным ударом вбил острый конец рукоятки в щель утеса.
— И что теперь?
— Он не горит! Где она? — продолжили кудахтать на своих «насестах» огненные лики.
— И правда, дурацкая была затея, — поддержала теней Шпора. — Мертвечиной от этого факела за версту несет. Давай-ка, лучше, до конца уже его расхреначим.
Когда, в ответ, я призвал Шпору из ячейки в руку, напарница не заподозрила неладного, сочтя, что, прислушавшись к ее словам, я на самом деле решил распилить мертвый факел.
У меня же на его счет, разумеется, были иные, куда более долгоиграющие планы.
— Вернись! — озвучил я скрытую ступень давно откатившейся абилки, направив вращающийся диск аккурат в борозду изначального надпила.
Обязательным условием исполнения скрытой ступени Душелова было обретение с ее помощью тенью игрока свободы в новом подходящем вместилище. Что утес подходящее для Фиалки вместилище — было бесспорно. И я рассудил, что раз уж вздорная старуха провела здесь хренову тучу лет, то вряд ли, после незначительной отлучки, будет отринута убежищем, ставшим за тысячелетия ей, по сути, родным домом. Что же касаемо тонкого момента: обретения на старом месте свободы прикипевшей к одушевленному предмету тени — здесь, признаюсь, я смухлевал, и в момент активации абилки, мысленно обосновал Системе свое действие, как возвращение тени СВОБОДЫ слова. Мол, вернувшись обратно в утес, Фиалка сможет снова беспрепятственно общаться с остальными тенями, а через пламя факела — беседовать и со мной.
Когда на мертвом факеле полыхнул огонь, я понял, что очередная моя авантюра увенчалась успехом, и поспешил вернуть онемевшую шпору в инвентарь.