В сердцах я бросила трубку на рычаг и отошла к шкафу, чтобы повесить шубу. Очередной звонок заставил меня вздрогнуть. Я подняла трубку и стала молча ждать.
«Кому надо, тот сам начнет разговор, — решила я. — А я буду молчать как рыба».
— Ты почему молчишь? — после некоторой паузы произнес Леша.
— А ты? — спросила я.
— Странно… И дверь не открываешь, — не ответил на мой вопрос Леша и тут же спросил изменившимся голосом: — У тебя… Ты не одна?
— Одна, — бесстрастно ответила я.
— Я не верю тебе.
— Не верь. — Я повесила трубку.
Я вышла на кухню и села на стульчик, опустив лоб на холодный пластик кухонного стола.
Телефон снова зазвенел, но теперь я не только не вздрогнула, но и поняла, что он звенит, с запозданием.
«Пусть хоть взорвется от натуги, — решила я. — Ни за что не подойду».
Телефон замолчал только тогда, когда силы мои были уже на пределе. Я готова была сорваться с места, схватить это неугомонное достижение человеческой цивилизации и грохнуть его об пол, тем самым заставив заткнуться на веки вечные.
Я даже не заметила, как плотная темень опустилась на крыши домов. Когда я подошла к окну и посмотрела на дом напротив, оказалось, что более половины окон уже погружены по тьму. Очень скоро погас свет и в оставшейся половине, лишь несколько полуночников все еще, как и я, не легли спать.
Время перекатило далеко за полночь. Собрав силы, я стала стряпать на кухне.
«За три часа управлюсь», — решила я, мельком взглянув на настенные часы, стилизованные под глиняную тарелку, по обе стороны которой висели в тон ей разделочные доски — одна в форме большой рыбины, а другая — петуха. Доски были ярко разукрашены и покрыты светлым лаком. Мой взгляд задержался на них, и я улыбнулась. Они напомнили мне цветастые игрушки, какие делал сосед в моем далеком безоблачном детстве. Я снова вспомнила о Ларке.
В мутном свете луны асфальт поблескивал шероховатой поверхностью, словно река. По нему изредка пробегали машины…
«Машина, — подумала я. — Мне же нужно заказать машину, иначе я не смогу добраться до вокзала».
Я порылась в тумбочке и извлекла объемистый справочник. «Такси» — нашла я графу и стала торопливо набирать указанный номер.
— Здравствуйте, с вами разговаривает автосекретарь службы… — услышала я и поняла, что вряд ли в это время мне удастся заказать машину.
Оставалось только бежать на улицу и ловить частника. Вариант, конечно, не из приятных. В другой ситуации я бы ни за что не решилась в четыре утра встать на дороге ночного города.
Время поджимало. Я выключила все конфорки, жаркое и бульон обернула одеялом, в надежде, что приготовленные мною блюда за время отсутствия не остынут, и Ларка, приняв душ с дороги, сможет отведать их в наилучшем виде.
Бессонная ночь никак не давала о себе знать. Я была совершенно бодра и полна энергии. А днем можно будет пропустить практику, позвонив шефу и сказавшись больной.
22
— Поезд номер восемь «Братислава — Москва» прибывает ко второй платформе. Повторяю… — услышала я И побежала встречать подругу.
Я летела параллельно притормаживающему составу и пыталась заглянуть вовнутрь вагона.
Ларки пока не было видно.
«Ух, челночница, сидит небось загруженная баулами, носа высунуть не может, — незлобиво ругала я подругу. — Ничего, сейчас встретимся, рассмотрю всю как есть. Интересно, какая она?»
Поезд остановился, двери открылись, и проводники в синих форменных костюмах вышли на платформу.
Ларки не было. Я начала волноваться.
— Какое сегодня число? — обратилась я к проводнику, краем глаза наблюдая за выходящими пассажирами.
— Седьмое, — усмехнулся он.
— А поезд этот — восьмой? — не отставала я.
— Он самый… — Проводник разулыбался. — Кого встречаешь?
— Подругу.
— А чего так волнуешься? Все на свете перезабыла.
На мгновение мне показалось, что за вагонным окном мелькнул знакомый овал лица. Я подскочила к окну вплотную и поняла, что ошиблась. Женщина, которую я спутала с подругой, была некоторыми чертами похожа на Ларку, но гораздо старше, ниже и толще.
— Нет, не она, — пробормотала я и снова вернулась на прежнее место рядом с проводником.
— А вагон, — начала я, но проводник быстро продолжил мой не законченный вопрос уже готовым ответом:
— Шестнадцатый. Город — Москва, планета — Земля Солнечной системы. — Он весело оценил мою растерянную физиономию. — Год на дворе тысяча девятьсот девяносто первый. Ты случайно не с луны свалилась?
— Да ну вас, — отмахнулась я от его подковырки.
— Кого же ты встречаешь, а?
— Подругу.
Народ уже почти освободил вагон, там, за дверью коридорчика, оставалось еще человека три, но все они были мужского пола, судя по проплывшим за грязным стеклом силуэтам.
— Ну надо же… — растерянно оглянулась я по сторонам.
— Может, вагон перепутала? — подсказал проводник.
— Я — точно нет. Но, может, телеграф…
— Ирка! — услышала я радостный возглас и уставилась на выходящего мужчину в дорогой кожаной куртке на меху и тоже кожаной кепке. Шарф был небрежно обмотан вокруг горла, и один конец его свисал за спину. Мужчина держал в левой руке, выставленной вперед, огромную сумку, правая рука волокла сзади что-то, по всей видимости, не менее тяжелое и большое.
— Кирилл… — выдохнула я и не смогла произнести больше ни слова. В груди клокотало. Я отвернулась, протирая глаз от попавшей туда пылинки и одновременно пытаясь сообразить, как же мне следует вести себя дальше.
— Ты не рада? — Кирилл поставил сумку на платформу, клацнув ее колесиками, и приобнял меня освободившейся рукой. — Не рада?
— А где Ларка? — спросила я, не отвечая на его вопрос.
— Она в больнице…
— В больнице?
— Ничего страшного. Ей до родов осталось пару недель, так что теперь уже все опасения позади. У нее резус отрицательный, боялись выкидыша.
— Ларка беременна? — удивилась я так, будто Кирилл сообщил мне о своей беременности, а не о беременности молодой здоровой женщины.
— На сносях уже, — улыбнулся он. — А ты? — Кирилл взял меня за правую ладонь и посмотрел на безымянный палец. — Не замужем?
— Как видишь. Куда торопиться?.. Ну, пойдем, что ли. — Я уже не слышала, что он там говорит, его сумка грохотала колесиками не тише, чем подъезжающий поезд.
Я оглянулась и помахала рукой проводнику, провожающему нас взглядом.
— Вы знакомы? — поинтересовался Кирилл.
— Уже — да. За десять минут до этого момента я и не подозревала о его существовании… Как, впрочем, и о том, что встречаю тебя.
Мы шли в сторону стоянки такси, утренний холод охватывал тело, грустные мысли вымораживали душу. Кирилл рядом, но никакие душевные струны не напряглись во мне. Я совершенно не волновалась, неожиданно повстречав человека, который еще так недавно был мне безмерно дорог и разрыв с которым казался мне тогда чуть ли не равноценным самоубийству.
— Ты где живешь? — услышала я голос Кирилла.
— Дома, — вяло отреагировала я и поняла, что ответила вовсе не то, что хотел услышать Кирилл. — В Сокольниках, — добавила я.
Кирилл остановился.
— Ирочка, Чучелиндушко мое! — Он поставил сумки и сильно прижал меня к груди, покрывая лицо горячими поцелуями. — Родненькая моя, я так истосковался по тебе. Всю дорогу ехал, и только ты перед глазами!
— Отпусти. — Червячок тревоги закрался в мою грудь. — Не надо, Кира, — попросила я, умоляюще заглядывая в его глаза. — Не надо! Я не вынесу второй раз того, что уже испытала однажды.
— Линдушко, Солнышко! Я приехал за тобой. Уедем отсюда, это чужой город, ты никогда здесь не будешь счастлива.
— Боже мой, да что ты говоришь! Я уже — счастлива! Уже! Мне для счастья достаточно было уехать от тебя и забыть обо всем.
— Не верю, — тихо произнес Кирилл, и я вспомнила вчерашнее «не верю», которое мне преподнес Леша.