— Ну, вот мы с тобой и равны, — сказал Костюшко Томашу после того, как они получили от сержанта ружья, порох и пули на складе с оружием. — Теперь в одном строю будем бороться за независимость новой для нас земли.
Томаш с какой-то грустью и недоумением смотрел то на ружьё, то на Костюшко. Он никогда не держал в руках оружие и теперь растерянно крутил головой по сторонам, соображая, куда бы его пристроить.
Костюшко, заметив растерянность Томаша, не выдержал и засмеялся.
— Ну как? Ты ещё не передумал стать солдатом? — спросил он полушутя, полусерьёзно.
— Нет, этот вопрос был решён мною окончательно на французском берегу. Ведь я ещё тогда мог остаться во Франции или вернуться домой, — с обидой ответил Томаш. — Куда вы, туда и я.
Костюшко умилила простота ответа этого деревенского парня. Он за время их совместных скитаний по-своему привязался к нему. Костюшко было бы жаль расстаться с Томашем, если бы тот пожелал сделать иной выбор. Ведь он оставался единственной ниточкой, связывающей Костюшко с родиной.
— Тогда слушай меня и запоминай: я сделаю из тебя хорошего солдата. Ты веришь мне? — спросил Костюшко, посмотрев Томашу внимательно в глаза.
И когда тот утвердительно кивнул в ответ, Костюшко обнял его за плечи и повёл в сторону построения волонтёров, которые под командой строгого сержанта уже готовились на свой первый смотр.
Пока офицеры и сержанты армии Вашингтона принимали французское пополнение, их командиры обедали в самой лучшей в Филадельфии таверне с главнокомандующим Континентальной армией.
— От имени Соединённых Штатов я благодарю дружественную нам Францию и весь французский народ, который сочувствует нашей борьбе и окалывает нам помощь! — произнёс первый тост Вашингтон, после того как все приглашённые и сопровождающие его офицеры заняли свои места за большим столом.
Барон фон Оттендорф не остался в долгу и, высоко подняв бокал с вином, на плохом английском провозгласил тост за будущую победу Континентальной армии над британцами. Когда же торжественная часть была закончена, обед постепенно перерос в военное совещание.
— Ситуация у нас сложилась довольно сложная, — начал разъяснять положение Континентальной армии Вашингтон своим союзникам. — Ещё недавно под Бостоном я принял под своё командование армию из ,14 000 человек без вооружения, без боеприпасов, состоящую в основной своей массе из ополченцев, не знающих до этого времени ни об армейских порядках, ни о воинской дисциплине.
— И как вы справляетесь с этой массой людей? — вмешался в разговор фон Оттендорф. Он внимательно прислушивался к откровенным признаниям Вашингтона, несмотря на свой неуёмный аппетит, так как до сих пор не переставал жевать.
Главнокомандующий внимательно посмотрел на прусского офицера и спокойно ответил:
— Как видите, справляюсь. Правда, даётся мне это с трудом, — честно признался он. — Мне удалось навести некоторый порядок и дисциплину в армии, но нам приходится ограничиваться пока только обороной.
Французские офицеры после таких откровенных признаний от самого Вашингтона заметно приуныли. Им почему-то сразу вспомнилась старая добрая Франция, тихие поместья родителей и спокойная служба во французских гарнизонах. Они-то мечтали, что их ожидают чуть ли не триумфальные шествия по городам английских колоний и торжественные парады после очередных побед. А оказалось, что им надо будет претерпевать определённые неудобства и, скорее всего, отступление. Насчёт последнего они не ошиблись, а по поводу первых предположений даже не догадывались, в каких условиях они окажутся уже в ближайшее время.
Только фон Оттендорф лихо подкрутил свои усы и, тщательно подбирая английские слова, нагло спросил Вашингтона:
— Разрешите уточнить ближайшие ваши планы ведения боевых действий?
Вашингтон не стал уклоняться от ответа и честно признался:
— По моим сведениям, англичане получили подкрепление, а это значит, что моя армия, вероятнее всего, вынуждена будет пока отступить. Возможно, придётся оставить Нью-Йорк[22].
Вашингтон осмотрел сидящих за столом офицеров, наблюдая их реакцию на его слова, и добавил, почему-то обратившись непосредственно к фон Оттендорфу:
22
Накануне крупный контингент британских войск под командованием генерала Уильяма Хоу высадился на американском берегу английских колоний недалеко от Нью-Йорка, и на предложение британского генерала сдаться Вашингтон дал решительный отказ.