— Ступайте и решайте вопрос, — приказал Костюшко. — Для этого вы и сержант. Вам всё понятно?
— Так точно, сэр! — выкрикнул сержант и, отдав честь, побежал выполнять приказание.
А Костюшко, ещё раз осмотрев в подзорную трубу окрестности, голодный и злой, направился к своей палатке. В ней его уже ожидал Томаш, улыбаясь во весь рот. Рядом с ним стоял слуга Агриппа, умный и свободный негр, который был приставлен к Костюшко для оказания ему мелких бытовых услуг. Этот слуга был просто незаменим в таких делах, и в то же время он всё делал незаметно и быстро. Агриппа имел высокий рост и отличался большой силой, но по натуре был добрым малым. Он хорошо ладил с Томашем, и Костюшко вместе со своим ординарцем нежно называли его Гриппи. Слуга также сверкал своими ослепительно-белыми зубами и почему-то постоянно оглядывался.
— Чего улыбаетесь, как парижские торговки на базаре? — напуская на себя сердитый вид, спросил Костюшко. — Не видите, я голодный и потому сейчас не в духе, а вы тут растянули свои губы до ушей.
Костюшко расстегнул мундир, подошёл к столу, стоящему посреди палатки, и наклонился над картой местности и чертежами укреплений. Рассматривая только ему понятные обозначения, он вдруг услышал за своей спиной какое-то шуршание. Полковник незамедлительно оглянулся и посмотрел в сторону выхода. От увиденного у него перехватило дыхание: перед ним стояла миловидная девушка лет восемнадцати с тёмными волосами, лицом удивительно похожая на Людовику. Две полусферы, выделяющиеся под платьем, обозначали её красивую и упругую грудь. Брови, похожие на взмах крыла чайки, были приподняты в немом вопросе, голубые большие глаза смотрели ясно и открыто, алые губы ярко выделялись на её обветренном загорелом лице, а длинным ресницам могли бы позавидовать многие девушки.
Костюшко в замешательстве машинально стал застёгивать мундир. Он пытался сказать девушке какой-нибудь комплимент, но вместо этого обратился к Томашу:
— А... откуда это... всё? — и Костюшко рукой показал на корзинку с едой, которую в руках держала красавица.
— Добрый день, сэр! Меня зовут Мадлен. А это... — девушка поставила на грубо сколоченный стол свою корзинку, — это ваш обед. Надеюсь, он вам понравится.
Голос у Мадлен был мягкий, мелодичный, а её произношение на английском выдавало в ней скорее европейское происхождение, чем островное, британское. Одета она была в простое обычное платье с белым передником, а на голове надет был белый чепец, резко контрастирующий с её чёрными волосами.
Наступила неловкая пауза: Костюшко не знал, что ему делать с этой корзиной, полной какой-то вкуснятины, а девушка открыто, не стесняясь смотрела на него и ждала дальнейших указаний (всё-таки перед ней полковник Континентальной армии).
Заметив замешательство хозяина, инициативу в свои руки взял Томаш.
— Разрешите накрыть на стол, сэр? — многозначительно и с усмешкой спросил он командира.
— А? Да, накрывай, — не сводя взгляда с гостьи, ответил полковник. — Надеюсь, вы присоединитесь к нашему застолью? — наконец-то произнёс он, обращаясь к девушке.
— Нет, спасибо, — ничуть не смущаясь, без всякого жеманства ответила Мадлен. — Мне ещё другим офицерам нужно принести что-то подобное, — добавила она, показав рукой на продукты, которые доставал и выкладывал на стол Томаш.
Девушка ещё секунду постояла, как бы размышляя, остаться ей или нет, но потом всё-таки круто развернулась и быстро вышла.
— Где... где ты её нашёл? Откуда всё это? — опять обратился Костюшко то ли к Томашу, то ли к Гриппи. Он присел за стол и в недоумении рассматривал еду, которая уже была выложена на столе.
— Это Мадлен... — начал было объяснять Томаш.
— Я это уже понял, — перебил его Костюшко, — я тебя спрашиваю, откуда она взялась?
— Командующий распорядился всем работающим на строительстве укреплений обеспечить хорошее питание. Ну а Гриппи нашёл на кухне среди кухарок Мадлен, которая там готовит еду. Вот я и попросил её организовать нам сегодня скромный обед, — доложил все подробности ординарец.
— И это ты называешь скромным обедом? — Тадеуш показал рукой на лежащий на столе приличный кусок отварной говядины, а также на курицу, равную по размеру тому же куску говядины. Она также прошла испытание в кастрюле с кипящей водой и была готова к употреблению.