— Я хочу знать, — нетерпеливо повторил Пророк, — это все та же Нисса?
— Да, конечно, — Нами наконец-то обернулась к Наставнику, — что тебя беспокоит?
— Ничего, — резко бросил Ньярлатхот и покинул комнату Древней.
На прогулке мне стало легко и спокойно. С ребенком на руках все проблемы отодвигались на второй план, вспомнились месяцы, когда мы с Дрэгоном ждали его появления на свет, живя ожиданием чуда.
Я провела пальцами по мягким волосам сына — темные, густые, как у отца. От меня ему достался цвет глаз и, судя по словам Дрэгона, характер. Что же, не самый худший набор черт для жизни. Вот только, как избежать той судьбы, что уготована тебе?
Виктор открыл глаза и улыбнулся мне, продемонстрировав неполный набор молочных зубов. Вывернувшись из моих рук, он, плюхнувшись на землю, поднял в небо кулачки. Воздух прорезала огненная волна, в мгновение ока принявшая причудливую фигуру птицы. Облетев вокруг нас, она растаяла, осыпав миллионом ярких искр.
— Малыш! Чудесно! — я опустилась рядом с ним на колени, — ты сделал это для меня?
Смотря в его серые, лучащиеся светом глаза, мое сердце разрывалось на части. Именно в тот момент я поклялась себе — что бы ни произошло, как бы этот мир не закончил свои дни — мой сын никогда не повторит судьбу Диаза.
— Нами сказала, что ты провела весь день с Виктором, — я уже несколько часов лежала в ожидании ускользающего сна, так что водворение в постель Дрэгона меня не разбудило.
— Это все, что она тебе сказала? — откликнулась я.
— Есть что-то еще?
— Нет, — твердо ответила я, поворачиваясь к нему, попадая в плен его глаз, — я скучала.
— Прости. Не хотел оставлять тебя надолго.
— Надеюсь, этого больше не повториться, — черт возьми, мне кажется или я кокетничаю с собственным мужем? Нетипичная для меня ситуация.
Он лишь широко улыбнулся и привлек меня к себе.
Квазар
Тирэн с интересом наблюдал за пленником. Схватить его не составило труда — слишком полагался на собственные силы. Вот только узнать то, что он скрывает, оказалось не так просто. Разум объекта был неплохо защищен, и для того, чтобы в него проникнуть, Повелителю прошлось бы снести ему полголовы. Но он чувствовал, что пока не время. Скоро Нисса окажется в его руках, и он устроит им очную ставку. Пора положить конец некоторым вещам.
— Дарэн, что случилось? Где Аня? — взволнованная Эва не переставая атаковала Наместника вопросами, на которые он ответа не имел. Зная, что отмолчаться ему не удастся все равно, Владыка признался:
— Здесь ей угрожала опасность. Я должен был отпустить ее.
— Но мы могли ее защитить! У тебя есть армия!
— Малышка, — он ласково обнял невесту, с содроганием думая, что совсем недавно мог ее потерять, — армия Анну не спасет.
— А ты? — ее блестящие от слез глаза испытующе смотрели на Владыку, — ты можешь ее спасти?
Он прижал девушку к себе. Как он мог сказать ей всю правду? Что в самый страшный период своей жизни, та, которую он когда-то любил, останется совсем одна.
Лэнг
Ньярлатхот внимательно рассматривал Дрэгона. По внешнему виду было не догадаться, какая буря чувств кипит у него внутри.
— Он ускользнул от меня. Этот мерзавец будто играет, — Владыка уставился на Пророка, — ты знал, что он будет нас избегать?
— Это самое разумное, что он может сделать. Выждать и нанести удар, когда это выгодно ему. К сожалению, может быть слишком поздно, чтобы что-то изменить.
— Его необходимо уничтожить до того, как он снова доберется до Анны.
— Здесь мы не в силах ему помешать — они связаны, и он всегда сможет ее найти.
— Только благодаря этому он все еще жив.
— Думаю, тебе следует трезво оценить ситуацию, — мягко начал Ньярлатхот, — она жива, не пострадала, да, вы были разлучены, но ведь могло быть значительно хуже.
— Он удерживал ее против воли! Преследует, как дичь. За одно это он заслужил смерть.
— Прошу, не совершай необдуманных поступков. Это может ей навредить, — внезапно попросил Ньярлатхот.
— Что бы ни случилось, я никогда не причиню ей зла.
— Думаю, нам нужно отозвать Хока из мира твоей нарины. Квазар скоро станет полем битвы и тебе понадобится помощь.
— Владыка Дарэн оказывает нам содействие, — возразил Дрэгон.
— До тех пор, пока на Тэрранусе не узнают, с кем он имеет дело. Не забывай, ты там вне закона. Если тебя задержат в Квазаре, то навяжут никому из нас ненужную схватку.
На несколько минут воцарилась тишина. Дрэгон чувствовал, что Ньярлатхот обдумывает свои слова, будто не решаясь их произнести.
— Возможно, что зло уже свершилось, — наконец прервал он тишину.
— О чем ты?
— Останови вторжение, а я защищу Ниссу, — ограничился Ньярлатхот размытым ответом.
Мне нравились наши с Виктором прогулки. Может быть, это был еще один отчаянный способ запечатлеть в памяти сына образ его матери. Малыш рос не по дням, а по часам, значительно опережая в развитии своих земных сверстников. Говорить он начал уже давно, вот только предпочитал молчать, общаясь со мной с помощью рождаемых его силой образов. Приятно было видеть, что сила, навсегда утраченная мной, нашла воплощение в моем сыне.
Дрэгон появлялся не часто, и знание того, против кого он борется, не прибавляло мне спокойствия. Напротив — больше всего на свете мне хотелось быть рядом с ним, но Владыка был прав — как только я покину Лэнг, Тирэн легко сможет добраться до меня. К тому же, как я могла так надолго оставить сына?
Но меня с каждым днем заботили мысли — что мне удалось исправить? Изменило ли мое присутствие здесь хоть что-то из того, что было предрешено? Удалось ли переписать страницы жизни моих близких или нам не на что рассчитывать? Избежит ли мой сын ужасной участи? И как на это повлияет его отец?
— Рат-хани! Услышь меня!
Голос, заглушивший все остальные мысли звал меня за собой, возрождая в памяти образы чужой жизни. Он пел мне о том, что было утрачено. Пусть не мною, но это не делало потерю менее горькой. Голос заставлял избавиться от оков и, отбросив все, полностью раствориться в нем.
Ветер донес до меня детские крики. Обернувшись, я с ужасом осознала, что отошла слишком далеко от сына. Я не помнила, как выпустила его из рук, как оказалась на узком выступе, возле самого края пропасти. Что со мной?
Отшатнувшись, он раскинувшейся передо мной бездны, я побежала к сыну. Но как и в прошлый раз, он не позволил подойти мне ближе, чем на несколько шагов, крики перешли в плачь, я видела, что моему сыну плохо, что мое присутствие причиняет ему боль, и не знала, что делать.
— Нисса, что происходит? — голос Ньярлатхота показался мне спасительной музыкой.
— Не знаю, — плача сама, выдавала я, — я не понимаю что с ним?
Взяв на руки Виктора и отнеся в сторону, Наставник внимательно его осмотрел.
— Как он?
— С ним все в порядке, — заверил меня Ньярлатхот, — что-то не так с тобой, и ребенок это чувствует.
— Ты же сказал, что я не могу навредить сыну?
— Вероятно, я ошибался, — отрезал Пророк, — пока мы не выяснили причину, постарайся не подходить к нему слишком близко.
— Ты требуешь держаться подальше от родного сына? — горько спросила я.
— Я не вижу другого выхода. Как только вернется Владыка, мы постараемся выяснить причины такого состояния твоего малыша. Но до тех пор…
— Я поняла, — сдалась я, — ты прав, наставник, я не хочу навредить собственному ребенку. Что бы это ни было, надеюсь, все скоро прояснится.
Наверное, это был один из худших кошмаров в моей жизни — я вернулась, я обрела своего сына, но мое присутствие ему вредит. Дрэгон далеко, и я осталась совершенно одна, со своими мыслями и сомнениями. Он них не скрыться, они просачиваются сквозь кожу, заражая кровь, убивая волю к жизни.
Я знала, что не все в этом мире вертится вокруг одной меня, и не могла требовать внимания только к себе, но… Мне было так одиноко, казалось, окружающие сторонятся меня, пытаясь не огорчить, не напомнить лишний раз о том, что причиняет боль, но получалось намного хуже.