1) трансперсональных переживаний, предполагающих переживание непосредственного общения, единения или слияния с божеством, безличным Абсолютом или иным типом первоосновы бытия. Это может быть также переживание онтологического „ничто“ или „пустоты“, но в любом случае предполагает высшую форму святости, достижение спасения, освобождения и т. д. Здесь мы встречаемся с интенсивнейшим религиозным переживанием, выражающимся в достижении очень специфичных измененных состояний сознания (правомерность и желательность употребления последнего термина будет рассмотрена ниже). К той же группе переживаний могут быть отнесены различного типа измененные состояния сознания, предполагающие переживание архетипических (в юнговском смысле) образов и ситуаций: смерти и воскресения (обновления), гибели и воссоздания мира, духовного рождения, Великой Матери, Спасителя-Мессии и т. п. Вероятно, в качестве подгруппы этого типа можно рассматривать профетические[9] феномены, а также разного рода „экстазы“ и „трансы“ (типа шаманских), не предполагающие обретения спасения или святости в смысле развитых мировых религий;
2) разнообразных форм эзотерических ритуалов, мистерий и посвящений, иногда предполагающих, а иногда не предполагающих переживания первого рода. Вариантом этого типа мистического являются и христианские „мистерии“ – таинства;
3) различных форм оккультизма, причем иногда ярко выраженного паранаучного характера – магия, астрология, всевозможные виды мантики и т. д.
Понятно, что все эти явления совершенно гетерогенны и обычно имеют совершенно различную природу, что делает слово „мистика“ вводящим в заблуждение и создающим препятствия для понимания. Если же учесть, что в обыденном сознании к области „мистического“ относятся также всевозможные истории „про злых духов и про девиц“ с участием зомби, оборотней и вампиров, то ситуация становится просто удручающей».
Фома Аквинский в «Сумме Теологии» определяет мистику как cognitio Dei experimentalis, как познание Бога посредством опыта.
Мистик «вкушает», то есть непосредственно переживает в непосредственном опыте соприкосновение с абсолютной реальностью. В этом, пожалуй, главное отличие мистического опыта (интуиции, инсайта) от иного, опосредованного соприкосновения с божественным – через священный текст и догматическое знание.
Итак, мистик в высоком значении этого слова преодолевает пропасть между конечным и бесконечным, относительным и абсолютным, и напрямую постигает Божественную реальность, мыслимую как предвечное единство всего многообразного сущего, единство, которое основывается на общности Изначальной Природы всего многоликого бытия.
* * *Не будет преувеличением сказать, что Евгений Алексеевич Торчинов заложил в отечественном религиоведении новый вектор в изучении «мистического опыта». Намечалась серьезная и широкомасштабная работа по исследованию сферы измененных состояний сознания. В наших планах было открытие «Института Сознания Человека». Однако неожиданная, трагическая кончина Евгения Алексеевича в 2003 году заставила нас отказаться от ряда перспективных научных проектов.
Тем не менее работа не прекратилась. Отказавшись от академического подхода и институционализации нашего исследования, мы продолжили дело, начатое замечательным русским ученым, в совершенно новой методологической форме, о которой частично пойдет речь в дальнейшем.
Несколько столетий философия была зажата в узкие границы, заданные «идолом поиска границ познания». Евгений Алексеевич верил, что нам удастся найти «обходные пути, ведущие контрабандиста-философа за пределы интеллектуальных кордонов». Сейчас можно с уверенностью сказать: «обходные тропы и рытье подкопов» дали свои долгожданные результаты, подготовили выход «за границы». Для этого нам приходится проводить тщательные, кропотливые исследования, порой небезопасные для жизни, в различных частях света, в том числе в «экзотических уголках» планеты: от амазонской сельвы в Латинской Америке до высокогорий Непала и Тибета.
Без лишней скромности мы должны сказать, что многие гипотезы в сфере мистического опыта, которые мы разрабатывали много лет назад, нашли немало подтверждений.
Религиозный и мистический опыт
Для устранения путаницы следует уточнить и соответственно разграничить понятия «религиозного» и «мистического» опыта в соответствии с определением «религии» и «мистики» как таковой. Добавим также, что для нашего исследования средств одной психологии религии будет недостаточно по двум причинам. Во-первых, до настоящего момента психологию религии не интересовал вопрос взаимосвязи религиозного опыта и нейрогуморальной регуляции[10] организма человека. Во-вторых, по нашему определению, область изучения психологии религии – психика, психическая деятельность человека (и не более того). Но мистика – это уже выход за границы психики, мистика – это уже не область псюхе и психофизической активности (об этом подробнее см. ниже главу «Религия и мистический опыт»).