Разговоры по душам
— Места остались только в хвосте, — Конрад грустно вздохнул. — Еду всегда привозят поздно, любимых соков не остаётся… В общем, невесело, — Годяну знал, что в его жизни найдутся вещи гораздо более печальные, но не стал возражать: пусть отвлечётся, хоть ненадолго забудет. Мысли о том, что все близкие умерли, поначалу мучили и самого Влада, но постепенно он приучился с этим жить и не давал горю себя сломать. Конрад пока этого не умел, но что же… Придётся освоить.
— Давай я заранее огорошу тебя ещё больше, — Годяну ухмыльнулся. — Если полёт длится меньше трёх часов, то ты получишь бутерброд и лимонад. На том дело кончится.
— А нам сколько лететь? — со слабой надеждой в голосе осведомился Мартелл.
— Два часа девятнадцать минут, — Влад полюбовался его понурым видом, затем милостиво добавил:
— Как прилетим, сходим куда-нибудь поесть. За мой счёт.
— Как будто у меня свой есть… — вздохнул Конрад, но всё же повеселел. — И когда рейс?
— Завтра ночью. Торопиться нам некуда, а здесь бы я ещё осмотрелся: вдруг что-то припрятано в стене или за шкафом, — задумчиво ответил Годяну. Европа славилась тем, что люди там жили не только в новых домах: конца двадцатого или уже начала нынешнего, двадцать первого, века, но и в старых: семнадцатого, восемнадцатого… А прошлые их хозяева любили в своё время что-то скрыть от чужих глаз, поэтому делали потайные комнаты, ниши, подвалы… Словом, всё то, чего душа попросит, лишь бы возможно было спрятать свои секреты.
— Я в детстве искал всё это, — улыбнулся Мартелл. — Помню, надеялся найти клад.
— Поэтому пошёл на искусствоведа? — с интересом спросил Влад. — Всё-таки археология, на мой взгляд, это менее изящно.
— Да нет, дело не в этом, — покачал головой Конрад. — Просто открывать что-то гораздо любопытнее. Да и делать это можно, не выходя из дома, ну или… Выходя, но не очень далеко, — он рассмеялся. — Это тебе не в Месопотамию съездить!
— Вряд ли сейчас это возможно, а если и возможно, то не очень безопасно, — веско заметил Влад. — Так что ты правильно поступил, когда пошёл заниматься картинами.
— И не только! — Мартелл гордо напыжился. — У нас, знаешь ли, и скульптура есть, и архитектура, и…
— Да понял я, понял, только не обижайся, — Годяну тепло улыбнулся. — Ну так и ты в детстве ничего не находил?
— Не уверен, что хорошо старался, — легко сменил тему Конрад, задумался ненадолго. — Всё-таки мама хорошо следила за мной, не давала лазить в подвал, на чердак, да и не за все шкафы я сумел заглянуть, — медленно произнёс он, вспоминая. — Не знаю, не знаю…
— А где чаще всего работал твой отец? Может, у него было что-то вроде любимого места? — Влад зачем-то вновь огляделся. — Кабинет, угол в гостиной или ещё где-то, хоть на том же чердаке?
— Дай-ка подумать… Ну да, в кабинете любил посидеть. Папа ведь преподавал в университете, проверял работы студентов, конечно, как иначе… Он предпочитал всё хранить на столе, чтобы не потерять, — рассуждал Мартелл, прохаживаясь туда-сюда.
— Прости, а что он преподавал? — Годяну вспомнил, что ему-то покойный Ян назвался просто учёным, хотя мог бы и профессором какой-то науки представиться. Может, и это было просто прикрытием?
— Читал лекции по Северному Возрождению на истории искусств, — ожидаемо ответил Конрад. — Но книжки он всё равно возил всякие-разные! — тут же добавил он. — Вот…
— Легче не стало, — кивнул Влад. — А?..
— В библиотеке. Она большая, старая, папа много что там брал, — Конрад нахмурился. — Ну конечно… Будучи профессором, можно много куда ездить и читать всякое, даже не покупая.
— То есть список книг расширяется, — кивнул Годяну. — Можно сказать, что любимая работа была прикрытием, а Цитесиан — чем-то основным, — он раскрыл свой блокнот, исписал пару страниц. — А твои бабушки и дедушки? Что они делали?
— Бабушка изучала литературу, дедушка — античность, — Конрад почесал в затылке, наморщил лоб. — А прадедушка… Ох, он работал в Ягеллонском университете.
— Династия, — пробормотал Влад. — Полагаю, они все принадлежали к Цитесиан.
— Это же целая система… Они могли бы устроить революцию, — Мартелл заулыбался. — Влад, представляешь, как эти… Маркс и Энгельс!
— Да не дай бог. Жил я, знаешь ли, при социализме. Не понравилось, — Годяну разве что не перекрестился.
— Ну, я сомневаюсь, что они бы стали этим заниматься, — покачал головой Конрад. — Они бы устроили научно-техническую революцию!
— Она и так случилась вполне без их помощи, — пожал плечами Влад. — Хотя теперь я бы не был так уверен, — справедливости ради добавил он. — Ладно, хватит о великих свершениях, наше дело маленькое — обыскать дом. Не думаю, что мы найдём что-то ещё, у нас и так большая подсказка нарисовалась, точнее, разгадалась… — он кивнул на блокнот. — Но за спрос денег не берут.
— Только надо поспать для начала, — весомо сказал Мартелл. — Ой, — он стушевался. — А я тебе даже не постелил… Так, я быстро.
Говорить о том, что он последние лет десять довольно часто засыпает в кресле на час или два, а большего и не надо, Влад не стал — зачем пресекать такое прекрасный порыв, как гостеприимство?