Ход мыслей
— Влад, не кори себя, — Петру пододвинул к нему кружку с кофе. — Даже ты с твоей-то нечеловеческой реакцией не смог бы его прикрыть, пусть бы и заметил. Несчастный был обречён с самого начала, что уж. Славный был малый, этот… как его?
— Ян Мартелл, — Годяну уже в который раз повернул в руках значок с филином. Золото блестело на ярком полуденном солнце, проклятое окно было закрыто — в помещении вовсю работал старенький кондиционер.
— О, он дал тебе эту штуку? Чёрт, плохо так говорить, но славно, что убийство произошло не в мою смену, я её как раз сдал, — полицейский вздохнул и поднял глаза на Влада. Тот молчал, напряжённо сведя брови к переносице, тёмно-каштановые волосы падали ему на лицо, закрывая его глаза от внимательного взгляда друга.
— Прости, плохая шутка, — Петру встал и похлопал его по плечу. — Не вешай носа, Влад. Ты не виноват в случившемся, и воскресить этого малого уже не получится, разве что среди нас есть нек… нер…
— Некромант. Дочь перешла на фэнтези? — глухо спросил Годяну, не поднимая головы.
— Да, точно, ты прав. Анка бы одобрила такие знания. Того и гляди, напишет что-то, и будешь на полках видеть фамилию Морару у очередного... бестселлера, кажется. У неё определённо талант. Жена говорит, что её Бог благословил, я тоже не против, но как ей замуж-то выходить? В наших краях мужья не любят, когда жёны зарабатывают больше. Что скажешь? — Морару обернулся и выжидающе посмотрел на него. — Я беспокоюсь.
— Я думаю, у неё всё будет хорошо, — всё так же безразлично отозвался Влад, глядя в одну точку. — Петру, я хочу побыть один. Столько дел случалось разных, действительно ужасных, а это вдруг выбило меня из колеи, да что там! Это и делом-то не было. Я давно работаю, не замечал за собой сентиментальности, а тут такое. Не знаю, что со мной, - он говорил немного бессвязно, путаясь в собственных словах и теряя ход мыслей.
— Твоя правда, брат. Я, пожалуй, домой, вечером заходи, если хочешь. Парни вроде не планируют больше тебя допрашивать, теперь дело за патологоанатомом, ну да ты и сам знаешь. Бывай, — Морару подхватил сумку, термос, и через несколько минут в участке хлопнула дверь. Влад остался в кабинете совсем один. Он ещё с несколько минут сидел без движения, целиком погрузившись в воспоминания. Годяну рыскал по закоулкам собственного сознания, пытаясь найти хоть что-то, связанное с этим непонятным филином, хоть что-то, что бы не делало слова покойного Яна Мартелла полным бредом, но тщетно. Нигде не было и тени этой странной птицы. Более того, Влад не мог сказать, что когда-либо действительно интересовался науками в общем смысле этого слова — покуда он был мальчиком и юношей, у его родителей не было возможности отправить его учиться, а потом стало и вовсе не до этого. Годяну получил диплом не так давно — около пятидесяти лет назад, и это был его первый серьёзный вклад в собственное образование. Он никогда не был дураком, но и не сидел годами за книгами. Единственное исключение составляли криптография и прочие подобные вещи. И уж вряд ли он мог как-то соприкасаться с обществами вроде того, к которому принадлежал Мартелл.
— Чертовщина, — глубокомысленно, но уже более живо произнёс вампир, хлебнул уже остывший напиток, чуть не расплескав его по столу. Он редко пил и ел, ведь вампирам всегда доставало крови, чтобы насытиться, а вещи вроде шоколада или вина были скорее развлечением, смакованием, маленькой слабостью, нежели реальной потребностью. Слабостью Влада был именно кофе. Хороший чёрный кофе без молока или сливок, горячий и крайне ядрёный. То, что варили в участке, сильно отличалось от его истинного вкуса, но сейчас Годяну не жаловался — это действительно помогло ему немного расслабиться и привести в порядок сбившиеся мысли.
— Совы? Не знаешь, к чему это? — буднично спросил он у значка. — Да и надпись дурацкая. Цитесиан. Вот уж не могли придумать чего умнее. Жаль, что ты разговаривать не умеешь, плохой из тебя свидетель.
Влад встал, походил немного по кабинету, заложив руки в карманы, тень от серебряной цепочки на жилете плясала по белоснежным стенам, но вот сам вампир подобным не славился, и выходило довольно забавное зрелище — незамысловатый, но дорогой его сердцу аксессуар болтался будто сам по себе, и Годяну даже позволил себе улыбку, наблюдая за этим. Он бросил мимолётный взгляд на окно и вдруг задумался. Щель между рамой и стеклом была небольшая — сложно было попасть в неё с большого расстояния, разве что долго тренироваться, но вот в чём проблема - новые окна поставили лишь пару дней назад, раньше открыть этот ужас было целым приключением. Значит, чтобы так точно выстрелить и разорвать артерию, надо было подойти совсем уж близко, почти вплотную, наставить арбалет и только тогда стрелять. Что-то тут не сходилось, что-то было слишком странно, но Влад никак не мог понять, что. Он вновь сел за стол, посмотрел в прозрачное стекло, постарался воскресить в памяти события сегодняшнего утра. Так, они с Яном зашли в кабинет, сели, окно, видимо, было открыто ещё с вечера, а Петру не стал исправлять это досадное упущение — сэкономил на электроэнергии и не включил кондиционер, какой бережливый человек. Тогда, возможно, убийца мог изучить будущее место преступления ночью. Но откуда ему было знать о том, что Мартелла приведут сюда, и Влад посадит его именно так? В провидцев Годяну не верил, поэтому эту версию тут же отмёл. В таком случае, неизвестный следил за Мартеллом или каким-то образом узнал о его планах, что было крайне вероятно — учёный очень плохо маскировался и вряд ли заботился о таких вещах, как действительно хорошие тайники и надёжные пароли. Видно, это его и сгубило. Дальше всё было гораздо проще, но вот что настораживало вампира — он обладал поразительно хорошим слухом и реагировал на всё, даже будучи занятым совершенно другим. Сложно было не заметить и то, что пусть и на мгновение, но на него могла частично падать тень. Местное солнце палило нещадно и со всех сторон, стены здания были простыми и гладкими, встать так, чтобы намеренно не отбрасывать тени, было невозможно — они с Петру не раз это в шутку проверяли, развлекая Анку. Значит… нет, решительно невозможно. В Румынии было два вампира по-настоящему заинтересованных в этой жизни, и они старались не сталкиваться хотя бы из-за того, что были тёзками, а остальные либо не совались в столицу, либо сидели по родовым замкам и нью-йоркским небоскрёбам, Влад особо не расспрашивал. Про иностранных сородичей Годяну никогда не думал, да и не хотелось особо — он не знал их, идти на контакт по-своему боялся, будучи совершенно нежеланным гостем при большинстве европейских дворов. И всё же мысль была по-своему заманчива — ему, Владу Годяну, грозе преступников, перешёл дорогу его же соплеменник, причём таким гнусным образом — убил невинного человека. Конечно, такое было глупостью даже для вампира, который желает отомстить, а потому преступник преследовал не одну цель, но кто он? Кто его подослал? Что и зачем он делал, зачем ему Мартелл, и, наконец, главный вопрос: а кто, собственно, такой Ян Мартелл? Ничего из этого Влад не знал, а знать хотелось бы.