— Чертовщина, — снова повторил он. — Чертовщина. И почему вы все свалились на мою голову? Прав оказался Петру, накаркал я. Вот же напасть!
Но делать было нечего, теперь оставалось дождаться отчёт патологоанатома и просто внимательно рассмотреть то, что ему дал погибший, ещё раз. С этими мыслями Влад взял со спинки стула куртку, подхватил сумку, кинул во внутренний карман значок и быстрым шагом покинул кабинет, а затем и участок, благо, начальник, пожилой, но всё ещё бравый и крайне понимающий Войку Ионеску, отпустил его на сегодня ввиду произошедшего.
Годяну, насвистывая какую-то народную песенку, шёл по мостовой. Солнце светило всё ярче, это слегка напрягало, но Влад был достаточно стар, чтобы не получать ожогов. Пустота, скопившаяся в груди, почти исчезла — вампир не умел долго горевать по мёртвым, пусть и таким славным. Теперь его занимали уже совсем другие мысли — дело надо было раскрывать, а это требовало сил и внимания, поэтому тратить время на панихиды Годяну совсем не мог и, если по чести, не хотел — он достаточно эти занимался, будучи человеком.
Уже подходя к дому, он заметил, что что-то белеет на коврике перед дверью. Влад почти бегом добрался до порога и поднял с колючего ворса простой белый конверт без всяких подписей или знаков, незапечатанный. Он покрутил его в руках, настороженно хмурясь, затем быстро отпер замок, прошёл в дом, несколько раз повернул щеколду, прислонился спиной к прохладной стене и осторожно достал письмо.