Собачка наткнулась на своего братца, который увальнем лежал посреди комнаты и сладко дремал.
— А у меня появилась подружка, — радостно сообщила малышка, — айда с нами!
— Какая ты звонкая, никуда не деться от твоего лая. Я сплю, ты не видишь, что ли? Играй сама со своей подружкой, — лениво подняв голову, проворчал братец.
— Скажите, а как ее зовут? — спросила девушка.
— Имя вы сами сможете выбрать. Я вам несколько назову, а вы выбирайте, — отозвалась хозяйка, — надо же на определенные буквы… На букву «н» только. И второе имя на «о».
— О! Ника, пусть это будет Ника. А дальше как можно? Оливия? Как красиво! Мама, пусть будет Ника Оливия. Ника, Ника, — позвала девушка, обращаясь к щенку, который тыкался в это время к своему брату в бок.
Щенок услышал призыв и отправился вприпрыжку на зов новой подружки, по-прежнему виляя хвостом.
— Мама, она отозвалась, — удивленно воскликнула девушка.
— Да нет, это она просто по голосу твоему поняла, что ты ее зовешь. Она же еще маленькая. Ну, ладно, Ника, так Ника. Папа нас с тобой и с Никой этой из дома выгонит.
— Не выгонит. Она ему тоже понравится! Она же такая хорошенькая.
Девушка взяла на руки щенка и зашептала ему на ухо:
— Теперь ты будешь жить у меня. Я тебя буду любить.
Собака облизала ей щеку.
— Мама, она меня поцеловала! Ласковая какая!
— Ну, ты сама, как маленькая, — улыбнулась мама, — у самой щенячий восторг!
— Ну, она же такая прелесть!
— Подожди еще… За этой прелестью ухаживать нужно… Заплачешь еще…
— Не заплачу…
На новом месте
Всю дорогу щенок вертел головой. Ему было страшно. Сердечко билось часто-часто.
— Куда они меня забрали? Куда несут? — беспокойно ворочался он, — здесь столько незнакомых запахов! Мама, мама! — жалобно позвал щенок.
— Ну, что ты плачешь? Не бойся! Сейчас придем домой!
— Ее от мамы отняли, вот она и плачет, — поняла щенка мама девушки.
— Мне его жалко. Но ведь так всегда бывает?
— У собак — всегда. А у людей дети сами уходят в свое время, причем с удовольствием, — усмехнулась мама.
Ника забилась девушке подмышку и боялась даже высунуть нос. Она пригрелась и задремала.
Вдруг зажегся свет, резко захлопнулась дверь, и Ника, проснувшись, снова испуганно озиралась по сторонам. Ее опустили на пол осмотреться.
— Где это я? Куда меня принесли, где мама, где хозяйка, где все остальные? Мама! — запищала опять Ника. — Ой, а ты кто? — спросила она у сидевшей напротив двери коричневой собаки, которая внимательно и настороженно на нее смотрела. — Ты не мама? — ткнулась Ника в кудрявый собачий бок.
Взрослая собака предупредительно зарычала.
— Какая я тебе мама? — огрызнулась она. — Вот еще привели на мою голову.
— Долли, нельзя, — окликнула ее хозяйка.
— Вот, уже и попало из-за тебя, — еще раз огрызнулась она, больно ткнув носом щенка и махнув на него лапой.
Малышка жалобно заскулила.
— Долли! — вновь уже более строго окликнула собаку хозяйка. — Я кому сказала? Нельзя! Это маленькая собачка, щенок! Нельзя обижать! Слышишь меня? Она маленькая! Не обижать!
— Ничего себе маленькая. Почти с меня ростом, какая же она потом будет? — продолжала ворчать Долли, — надо сразу ей показать, кто здесь главный. А то того и гляди, замордуют, оглянуться не успеешь, в изгоях будешь ходить. Уже вон выговаривают… Гав! — громко и зло рявкнул напоследок рассерженный пудель.
Ника забилась в угол.
— Не трогай меня! Мне и так плохо, — просила она. — Давай лучше подружимся. Ты будь хозяйкина. А я буду с девочкой дружить. Пожалуйста, не обижай меня-а-а-! — плакал щенок, — у меня мамы теперь не-е-е-т, — продолжал он пищать.
— Ну, ладно, ладно, не реви, — испуганно оглянулась Долли. — А ты это по правде сказала — будешь не хозяйкина, а дочкина? Смотри, не ври мне, — тихонько скорее для порядка рявкнула Долли. — И слышишь, на хозяина тоже не рассчитывай. Он вообще мой и все тут! — строго, но вполне миролюбиво заключила старшая собака. — Давай, иди к своей новой хозяйке и прекрати рыдать, никто тебя тут не обижает. Не хватало еще получать за тебя, пискля ты этакая. Я вот сразу привыкла. Прыгнула к хозяину на кровать, притулилась к нему, голову на плечо положила. Он погладил меня да так и оставил рядом с собой. Я там теперь всегда сплю, когда хочу. Теперь мы с ним на равных. Так что тапочки я ему не ношу. Он и так меня любит. Меня тут все любят. Я однажды дыру на покрывале прогрызла, огромную такую, и на одеяле тоже, а мне за это ничего не было! Пальцем только погрозили и сказали: «Ай-ай-ай», — разоткровенничалась Долли. — Ладно, заболталась я тут с тобой. Спать пора, — демонстративно отправилась она в хозяйскую спальню.