Обе актрисы, они в спектакле себя заняли, но смотреть его времени не было: Шигуцкий ждал. Нужно было самому спасаться и Феликса спасать, если жив. Я поднялся, оставляя Ли — Ли с Лидией Павловной на подмостках.
— Зачем мне, чтоб курвы меня любили, хрен знает что про себя выдумывая?.. Курвам я просто плачу.
— Так заплати! — выскочила сама из себя, будто уже совсем в другом спектакле занятая, порывистая Ли — Ли. — Я вся из–за тебя издержалась!..
Из–за меня?..
Привычно сунув руку в карман, я нащупал не портмоне, бумаги… а час назад в кармане, где обычно деньги нащупывались, лежал пистолет… и пиджак на мне покойника, хорошо, что Лидия Павловна не заметила — что это со мной?..
Из–за кого?..
— Что с тобой? — наплыло лицо Ли — Ли, и я хлестанул по нему сложенными бумагами:
— Вот что со мной!..
Конченая курва. Хотя какая еще может быть у конченного лабуха?..
— Рома… Роман… — возмущенно задохнулась мне вслед Лидия Павловна. — Роман Константинович…
Со всех сторон резиденции президента торчали щиты с надписями белым по синему: «ПРОХОД ПО ТЕРРИТОРИИ, ПРИЛЕГАЮЩЕЙ К ЗДАНИЮ, ЗАПРЕЩЕН!» Из–за щитов сверлили взглядами постовые…
«Начинается с Кремля вся советская земля».
И где заканчивается прилегающая территория?..
Охранники на входе, пропуская через пост досмотра, стращали автоматами. Один из них прошел до двери перед газетным прилавком, открыл, заглянув, — и я увидел, что там буфет. Меня подташнивало со вчерашнего — хоть бы крошку какую проглотить?..
В безлюдном буфете сидел за столом в самом углу одинокий Муля… Буфетчица на него смотрела.
Я подсел с бутербродом.
— Как ты думаешь, что мы здесь делаем? — в стол спросил Муля.
Не выглядело, что ему хорошо.
— Что–то ж делаем. И я, и вы…
— Вот я и думаю: что? Раньше мы у тех просили: дайте, дайте… Теперь у этих. Чтоб заработать — нет, только проси. А почему я просить должен, если заработать могу?
Кто уж кто, а он не должен был просить. Я и сказал:
— Вы не должны…
— Так руки выкручивают, чтобы просил! Им в кайф, чтобы я просил, понимаешь?
Надо думать, в кайф. Еще недавно им до него было, как до Бога… Смотрели бы издали, как буфетчица.
Та не выдержала — так хотела поближе. Подошла с кофе, который Муле не занадобился.
— Спасибо. Не хочу… Ты будешь?
— А что тогда вам?.. — быстренько, как отраву, отставила от него кофе буфетчица, расплываясь от счастья. — Что хотите просите…
Под руку. Или она слышала нас?..
Муля кашлянул неловко и из–за неловкости попросил:
— Воды.
Буфетчица побежала.
— Плюньте, — сказал я, халявным кофе свой бутерброд запивая. — Кто они перед вами? Ошаурки.
— Тогда ты к ним зачем? — поднял на меня Муля небесные глаза…
Кабинет Шигуцкого был на четвертом этаже, и на нем, кроме охраны внизу, стояла своя охрана, которая перекрывала проход на пятый этаж, президентский, где, конечно же, еще одна охрана, личная… Обставился — не добраться.
В приемной госсекретаря, помощником которого считался Шигуцкий и с которым делил приемную и секретаршу, сидел подполковник Панок. Одетый в форму — видно, что подполковник.
— Пойдем покурим, — поднялся он мне навстречу. — Борис Степанович наверху.
— Он звонил мне…
— Позвонил — и опять его наверх позвали. Я полтора часа ожидаю.
— Можете в кабинете обождать, — сказала секретарша. — Вам позволено.
— Нет, — взял под локоть и повел меня в коридор Панок. — Мы покурим.
Зашли в туалет. Из него был виден глухой, замкнутый четырьмя корпусами, квадратный двор резиденции, в котором, пополам деля квадрат, строился еще один, пятый корпус. В четырех, надо думать, места не хватало руководить прилегающей территорией.
— Курите?.. — спросил Панок, доставая из кармана блокнот с карандашом.
— Нет.
— И я бросил, — начал писать он что–то в блокнот. — Ничего в дыме, кроме дыма, мозги только туманит… Как вам шоу вчерашнее?
— Так себе…
— А мне понравилось… Почему вам так себе?
Мне мозги туманило, и, как мог, я пытался просечь, что Панку нужно…
— Можно лучше.
— Возможно, не стану спорить, — вырвал и подал листок из блокнота подполковник. — Вы профессионал, вам виднее.
На листке было написано:
Не забудьте (!): вы встречались с Рачницким по договоренности со мной! Обязательно!
Это входило в план вербовки! Поняли?
Так вы мне поможете — и я вам.
— А как… — хотел спросить я, как он мне помогать собирается, а подполковник приложил палец к губам, глазами показав по углам и вверх…