— Наруто тренируется с несколькими теневыми клонами, — объяснил Саске.
Итачи молчал.
— Понятно, — сказал он наконец. Печально известный Копирующий Ниндзя нашёл способ выжать результат из тренировок, занимающих годы, за несколько недель. Какаши всегда был изобретательным человеком.
Когда Саске скользнул в свою комнату, чтобы собраться, Итачи налил себе чашку чая и сел за стойку, спокойно обдумывая, чем заняться днём. Он смотрел, как Саске поправляет свою форму и застегивает молнию жилета, задаваясь вопросом, всегда ли он был таким… домашним.
«Это удивительно по-домашнему», — раздался в его голове голос Сакуры. Он не смог удержаться от улыбки, вспомнив это. Последним человеком, который так дразнил его, был… Шисуи. Его грудь болезненно сжалась, когда он вспомнил последнюю улыбку Шисуи перед тем, как тот бросился в реку. Задвинув воспоминания подальше, Итачи встал, когда Саске вышел из своей комнаты.
— Удачи, — сказал Итачи. Саске кивнул, надевая ботинки, и Итачи невольно вспомнил, как будучи моложе Саске смотрел на него каждый раз, когда он выходил на улицу без своего младшего брата.
— Спасибо, — сказал Саске, слегка приподняв уголки губ, и вышел на улицу.
Решив принять душ, Итачи вошёл в свою комнату и стянул кофту. Он задержался на мгновение, чтобы посмотреть на себя в зеркало. Внимательно изучая отражение, он нахмурился, глядя на глубокие линии на своем лице. Он полагал, что достаточно хорош собой. Судя по тому, как Сакура смотрела на его лицо, когда они ночевали в одном спальном мешке, он определённо показался ей привлекательным.
Ему потребовалась вся сила воли, чтобы не приласкать её, когда она повернулась к нему лицом. Она раскраснелась, щёки приобрели такой оттенок, что, казалось, на их фоне цвет её волос стал бледнее. Она была словно прекрасное видение. То, как она смотрела на него из-под полуопущенных век и тяжело дышала приоткрытыми губами… От этого он почувствовал себя неуютно твёрдым и — впервые в жизни — беззащитным. Хорошо, что он заставил себя отвернуться. Если бы Сакура захотела прижаться губами к его губам, Итачи не был уверен, что стал бы сопротивляться.
Он бросил на себя предупреждающий взгляд в зеркало, борясь с эрекцией, упиравшейся в его штаны на завязках. Итачи потянул за веревочки, демонстративно игнорируя то, как его пенис прижался к нижней части живота, когда он вытаскивал ногу из штанов. Он схватил полотенце, прошёл в ванную, включил душ на полную мощность и шагнул под ледяную воду.
Итачи зашипел, когда холодные брызги попали на его разгорячённую плоть, и закрыл за собой занавеску. Он прижал руки к плитке, позволяя воде каскадом обрушиваться на его голову. Холодный поток воды, к сожалению, не уменьшил его возбуждения. Напротив, казалось, всё, о чем он мог думать — это о том, как её грудь прижимается к его спине, или о том, как она ахнула ему на ухо. Итачи не мог удержаться от того, чтобы представить, какие звуки она издавала бы в агонии страсти.
Он ненавидел это. Ненавидел предаваться своим низменным инстинктам и потребностям, но сейчас ничто не могло его остановить: он включил тёплую воду и сжал свой твёрдый как камень член.
Итачи изо всех сил старался не представлять Сакуру. Он вспомнил свою последнюю встречу с другой женщиной. Как ощущалась в его руках её полная грудь, и как ему нравилось проводить кончиками пальцев по изгибу её бедра. Но картинка быстро сменилась: он представил как могла бы выглядеть гибкая фигура Сакуры без униформы джоунина.
Он тихо застонал, двигая рукой всё быстрее, фантазируя о цвете её сосков и о том, как он наслаждался бы, обхватывая их ртом, глядя, как она выгибается под ним, а потом он спустился бы ниже, к её бёдрам. Итачи представил себе, какие звуки она бы издавала, если бы он обхватил её бедра и раздвинул ноги, пробуя её на вкус, прежде чем войти на всю длину.
Итачи обхватил себя ещё крепче, сделал несколько сильных рывков, представляя, как Сакура прижимается к нему, как её бёдра встречаются с его бёдрами при каждом толчке, как она сжимает простыни под ними и снова и снова выстанывает его имя. Он представил, как его обтекает её жидкий жар, и как в ней становится тесно, когда её стенки начинают сокращаться вокруг него.
Он кончил со смущающе громким стоном, замедляя свои движения, чтобы продлить удовольствие от оргазма. Затаив дыхание, Итачи подставил руку под струю воды, очищая пальцы от семени, как будто мог смыть следы того, что сделал.
Потянувшись за шампунем, Итачи мысленно обругал себя за то, что предложил тренировать её. Увидев её на спине Какаши прошлой ночью, он не сомневался, что её сердце принадлежит его старшему товарищу. Он предложил наставлять её в минуту слабости, не понимая, что она, очевидно чувствовала в себе недостаток знаний и опыта, но — каким бы неуместным это чувство ни было — не желая, чтобы она его испытывала.
Когда остатки его спермы исчезли в канализации, он не мог не задаться вопросом: а не предложил ли он ей тренироваться, просто чтобы побыть рядом ещё немного.
УЧИХА САСКЕ
Саске наблюдал за бесчисленными версиями Наруто, кричавшими на свои ладони, и его посетила мысль, что это похоже на чью-то злую шутку. На мгновение посмотрев на сидевшего рядом с ним Какаши, который молча читал свои грязные книжонки, Саске снова перевёл взгляд на свиток перед собой.
Это была старая запись из Исторического бюро Конохи, описывающая, как Первый Хокаге Хаширама сумел приручить Девятихвостого посредством дзюцу Стихии Дерева после того, как Учиха Мадара взял демона под контроль с помощью своего додзюцу. Саске нахмурился. В записи не упоминалось, как именно Мадаре удалось это сделать.
Он свернул древний пергамент.
— Это бесполезно, — объявил Саске.
— И никаких упоминаний о технике? — Какаши перевёл на него взгляд своего не прикрытого протектором глаза.
— Только то, что он использовал Шаринган, — сказал Саске, желая одного — чтобы Наруто перестал орать на свою руку. — Единственное, что кажется достаточно правдоподобным — это гендзюцу.
— Хм, — произнёс Какаши, глядя в безоблачное небо. Поняв, что Какаши обдумывает ситуацию, Саске посмотрел на Ямато, который сидел неподалёку от них, вытянув руку и не сводя глаз с Наруто.
— И как это работает? — спросил Саске, выпрямляя колено. Он кивнул в сторону Ямато, когда взгляд Какаши обернулся к нему.
— Если Наруто превратится, Ямато немедленно обернёт вокруг него ветви, наполненные чакрой. Это работает как высокоуровневое запечатывающее дзюцу, — пояснил Какаши. — Нет нужды говорить, что ни ты, ни я не можем научиться этому при помощи Шарингана.
С поля донёсся крик. Одного из клонов Наруто отбросило назад, остальные тупо уставились на своего близнеца, проскользившего по земле и исчезнувшего с хлопком. Один из Наруто в центре поля почесал затылок в явном замешательстве и поднял руку.
— Я в порядке!
— Рано радуешься! — заверещал другой.
Не обращая внимания на цирк — дюжина или две Наруто внезапно взорвались — Саске вскочил на ноги и помчался туда, где стоял Наруто, Какаши следовал за ним по пятам. Справа от них Ямато применил своё дзюцу, и деревянные руки в мгновение ока метнулись вперёд, обхватив клона Наруто.
Саске стоял совершенно неподвижно, наблюдая, как его старинный друг бьётся в своих деревянных оковах. Из него вырвалась красная чакра, видимая глазу даже без Шарингана, источая намерение убить. Полосы на его щеках потемнели, появились клыки, как у хищника. Но основное его внимание привлекли тёмно-красные глаза Наруто.
Его зрачки сжались в узкие щёлки, и когда красные глаза сфокусировались на нём, Наруто угрожающе зарычал. Этот звук был почти нечеловеческим. Вид Наруто вызвал воспоминания, которые Саске держал запертыми глубоко внутри себя — их роковой экзамен в Лесу Смерти и огромная сила, которую продемонстрировал Наруто, не дав змее Орочимару добраться до него. Он смотрел на Саске этими же красными глазами.
Саске активировал Шаринган, внимательно наблюдая, как Ямато ограничил движения Наруто и начал активировать вокруг него запечатывающее дзюцу. Красная чакра, закручивавшаяся внутри тела его друга, начала снижать активность, его синяя чакра постепенно брала верх. Пока он смотрел, клон вернулся в нормальное состояние, а затем исчез вместе с остальными клонами.