— Как ты…?
— Саске редко ночует здесь по понедельникам, — сказал Итачи, поворачиваясь и встречаясь с ней взглядом.
— Та гражданская девушка? — быстро сообразила Сакура.
— Одна из них.
Сакура тихо засмеялась и обнаружила, что её веселье передалось Итачи. Внезапно осознав, что они стоят в тёмной комнате, и вспомнив чувственные поцелуи Итачи, которые он подарил ей ранее, Сакура перестала смеяться, у неё пересохло во рту. Очевидно, Итачи понял это и снова включил свет.
— Твой брат бывает невовремя, — тихо пошутила Сакура.
Итачи посмотрел на неё через плечо и усмехнулся.
— Вынужден согласиться.
— Скажи мне кое-что, — сказала Сакура, облокачиваясь на стол и делая глоток чая. Он выпрямился и выжидающе посмотрел на неё. — Помню ли я, где твоя спальня?
К её удивлению, уголки его рта поползли вверх, и он отвёл глаза.
— О боги, ты знал, что я пялилась на тебя в тот день, да? — Сакура смущённо зашипела, но не смогла сдержать улыбки, когда Итачи тихо рассмеялся. — Только не лги мне, Итачи.
— Я никогда не лгал тебе, Сакура, — серьёзно сказал Итачи, хотя на его губах всё ещё играла улыбка. — Да, я знал, что ты стоишь здесь.
Она застонала, уткнувшись лицом в ладони.
— Прости, — пробормотала Сакура, глядя на него сквозь пальцы.
— Не нужно извиняться, — мягко сказал Итачи. — Я был… польщён.
— О? — её щёки залил румянец.
— За мной не так уж часто подглядывают в моём собственном доме… — сказал Итачи, и его лицо осветила улыбка. Сакура насмехалась над ним в притворном разочаровании, пока его слова не дошли до её сознания.
— Ты… не часто приводишь сюда женщин? — застенчиво спросила Сакура.
Итачи посмотрел на неё, и с его губ исчезла улыбка, он убрал руки в карманы. Его уверенность, казалось, почти исчезла, а щёки украсил слабый румянец.
— Ты первая увидела мою спальню.
— О… — выдохнула она.
Итачи сел на кровать, наблюдая за ней с другого конца комнаты, будто он не доверял себе находиться к ней ближе. В каком-то смысле Сакура полагала, что он прав. Между ними возникло странное притяжение; даже сейчас её тело жаждало продолжить с того момента, на котором они остановились — почувствовать его губы на своих губах.
— И что теперь? — спросила Сакура, усаживаясь на стул возле стола и водя пальцем по краю чашки. Она не осмеливалась смотреть на него. Вместо этого её взгляд упал на фотографию в рамке на его столе: она легко узнала маленьких Саске и Итачи. Судя по виду Саске, он только что поступил в академию. Позади обоих братьев стояли совершенно потрясающая темноволосая женщина с доброй улыбкой и строгий мужчина с каштановыми волосами.
Рядом с рамкой стояла еще одна фотография Итачи, на которой он был гораздо моложе. На ней он был примерно того же возраста, что и в тот роковой день, когда она встретила его. Мальчик постарше, лохматый, с широкой улыбкой, обнимал его за шею и, глядя в камеру, показывал знак мира.
— Давай поговорим, — сказал Итачи. Она обернулась.
— Поговорим?
Он наклонился вперёд, упёршись локтями в колени, сложил руки вместе и внимательно посмотрел на неё.
— Да.
Сакура скрестила ноги, надеясь выглядеть немного уверенней, хотя чувствовала, что погружается в глубокую яму. Она надеялась, что он встанет со своего места и заключит её в объятия. В то же время Сакура понимала, что он был человеком аналитического склада ума, который, вероятно, был глубоко смущён тем фактом, что его влекло к ней до такой степени, что его железную волю полностью сметало каждую их встречу. Она знала, что это так.
Итачи долго молчал.
— Мальчик на фотографии, это Шисуи? — нарушила молчание Сакура. Он поднял глаза, вздрогнув на долю секунды, и кивнул. Сакура снова повернулась к рамке и увидела увековеченную улыбку Итачи и восхищение в его глядящих на Шисуи глазах. — Он выглядит добрым.
— Он и был добрым… Шисуи был мне как старший брат.
Сакура не отрывала глаз от фотографии.
— Ты упоминал, что он умер до резни… Как это случилось?
— Он покончил с собой, утопился.
У неё перехватило дыхание, и она снова перевела взгляд на Итачи, смотревшего на рамку с фотографией, которую она изучала.
— Я видел, как он прыгнул в реку Накано.
— Я… прости, — пробормотала Сакура, смаргивая жгучие непролитые слёзы.
— Не нужно извиняться, — сказал Итачи, его тёмные глаза потеплели, когда он окинул её взглядом. — Должен признаться, когда ты сказала, что хочешь открыть детскую психиатрическую клинику, моя первая мысль была о Шисуи.
— Расскажи мне о нём, — осторожно попросила Сакура.
Итачи поднял на неё открытый и тёплый взгляд и некоторое время рассматривал её.
— Я познакомился с Шисуи, когда мне было четыре или пять, во время тренировки по метанию сюрикенов. Он тоже Учиха, дальний родственник. Даже в своём юном возрасте Шисуи был недоволен мироустройством и хотел его изменить. Меня тянуло к нему и его идеализму, и я обнаружил, что его идеалы совпадают с моими.
— Пацифизм? — спросила Сакура.
— И не только. Я поделился с ним своей мечтой стать Хокаге и надеждами на установление прочного мира. Хотя большинство Учиха посмеялись бы надо мной, Шисуи спокойно выслушал меня и начал вынашивать планы, как это сделать и как укрепить ослабленные связи между Учиха и Конохой.
Сакура слушала, как Итачи рассказывал ей истории о себе и Шисуи, о том, как Шисуи демонстрировал ловкость рук при обращении с острым как бритва кунаем, и как он стал известен как Шисуи Телесного Мерцания. В свою очередь, она рассказала ему об Ино, о том, как её дразнили в детстве, и как она наконец обрела в Ино своего первого друга; как она решительно разорвала дружбу, чтобы выйти из тени Ино, и как они снова нашли друг друга во время первых совместных экзаменов на чуунина.
Она рассказала ему всё об их первой встрече с Орочимару и покраснела, рассказывая о том, как защищала Саске и Наруто от шиноби Звука в Лесу Смерти. В свою очередь, Итачи рассказал о том, как во время нападения Девятихвостого, когда он был пятилетним мальчиком, сбегал с Саске от достигших квартала Учиха разрушений, защищая младшего брата.
Когда она закончила свой рассказ о том, как Команда Семь, наконец, сумела утереть нос Какаши, угрожая рассказать ему сюжет его новой грязной книжки — вызвав тихий смешок у понимающе кивнувшего Итачи — он поймал её взгляд.
— Расскажи мне о нём.
Она замерла.
— О Какаши? — Итачи молча кивнул. — Это немного неловко, — сказала Сакура, заправляя выбившуюся прядь волос за ухо. Она поёрзала на стуле, задумчиво глядя на Итачи, и сокрушённо вздохнула. — Я начала понимать, что влюбилась в него примерно в это же время в прошлом году, если вкратце. Это безответно, и Какаши не знает. Вчера вечером Ямато дал мне понять, что Команда Семь — это семья. Я сделаю всё, чтобы уберечь эту связь.
Она молчала, пока Итачи обдумывал то, что она сказала ему.
— А что насчёт Югао? — наконец спросила она, во рту у неё пересохло.
Тёмные глаза встретились с изумрудными.
— Я присоединился к АНБУ в раннем возрасте и попал в отряд Какаши-сана. Узуки Югао была одним из членов АНБУ в команде Ро — так назывался наш отряд. Она также была знакома с Шисуи, окончив академию в том же возрасте, — он сделал паузу. — В ту ночь, когда ты нас видела, я был один и случайно столкнулся с ней.
Сакура наклонила голову и закусила губу.
— Итачи, что ты имел в виду, когда сказал, что не можешь быть этим человеком?
— Чего именно ты хочешь?
— Отвечать вопросом на вопрос очень невежливо, Учиха-сан, — шутливо сказала Сакура, вызвав у Итачи звук удивления. Она посерьёзнела, обдумывая вопрос. — Я… я не знаю. Любви? Это звучит так глупо, — Сакура подняла голову и встретила его вопросительный взгляд. — Я хочу чего-то… настоящего.