— Можно тебя кое о чём спросить? Только честно?
— Конечно, — удивлённо откинулась назад Хината.
— Как ты поняла, что влюблена в Наруто?
Резко приобретя тёмно-красный оттенок, Хината отложила палочки и уставилась в тарелку.
— Я не знаю… просто так было всегда. Я постоянно сдавалась и плакала, и многое делала неверно. Сначала я думала, что Наруто-кун такой же, как я. Но видя, как он снова и снова терпит неудачи и продолжает подниматься после них… — Хината мягко улыбнулась. — Будучи моложе, я восхищалась его стойкостью. Когда я стала старше, я начала видеть, как добры его улыбки и как он готов перевернуть весь мир ради своих друзей.
— К тому же на него приятно посмотреть? — застенчиво сказала Сакура, когда Хината замолчала. Румянец Хьюга стал ещё ярче, и она яростно закивала. — И на что это похоже?
Хината молчала, обдумывая вопрос.
— Тепло. Всякий раз, когда я вижу его, мне становится тепло. Но не в обычном смысле. Сильно, подавляюще и всепоглощающе. Рядом с ним я чувствую себя умиротворённой, но также уверенной и сильной, будто я могу поделиться с ним чем угодно, — Хината закрыла лицо руками. — Интересно, чувствует ли он то же самое рядом со мной?
Сакура подпёрла щеку рукой.
— Звучит впечатляюще…
— Ты чувствуешь то же самое с… сама-знаешь-кем? — спросила Хината.
Она долго и напряжённо думала об этом. По правде говоря, некоторые вещи, сказанные Хинатой, определённо относились к Какаши. Но обдумав их ещё раз, Сакура поняла, что был человек, который подходил по всем этим пунктам. Даже простая мысль о нём заставила её сердце замереть.
— Не с сама-знаешь-кем, — Сакура замолчала, уставившись на Хинату и раздумывая, может ли она признаться в этом. — Но… я чувствую то же самое к другому человеку.
— К Итачи-сану? — прошептала Хината через стол.
— Неужели меня так легко прочесть, — простонала Сакура.
Хината тихонько хихикнула.
— Расскажи мне о нём.
Сакура огляделась, убедившись, что в маленьком заведении никого нет.
— Я… я провожу с ним много времени, потому что мы вместе тренируемся. Он умён, философичен, вдумчив и…
— На него приятно посмотреть? — сказала Хината, кусая губы от волнения.
— Да, — подчеркнула Сакура. — Вот это-то меня и беспокоит. Боюсь, что меня просто влечёт к нему, и это просто интрижка. И что он тоже так думает, раз пытается дать мне немного времени.
Хината быстро схватила палочки и уставилась на неё широко раскрытыми глазами.
— Вы говорили с ним об этом?
— Да, — сказала Сакура.
— Ух ты, — ответила Хината, собирая рис, который она рассыпала по столу. — Как это случилось… если позволишь узнать?
Сакура поёрзала под столом, вспоминая, как они впервые открыто признались друг другу в своём влечении. Он сказал ей, что не может быть эгоистом с ней, а она ответила тем, что пришла к нему домой посреди ночи и попросила его всё-таки быть эгоистом. — Ну… мы тренировались. Меня тянуло к нему задолго до этого, и я подозревала, что он чувствует то же самое. И после этого мы начали говорить об этом.
— После чего? — спросила Хината, покраснев.
— После того, как поцеловались, — прошептала Сакура, затаив дыхание.
Глаза Хинаты так расширились, что Сакура испугалась, что она упадёт в обморок.
— Он знает, что я влюблена в Какаши. И сказал, что хочет дать мне время понять, чего я хочу.
— Или кого, — сказала Хината, сплетая пальцы вместе. — Именно этим ты сейчас и занимаешься.
— Да.
Хината терпеливо ждала, и Сакура глубоко вдохнула.
— Когда мы преследовали двух членов Акацуки, я помогла Какаши, вылечила его и отвела обратно в Коноху. Обычно рядом с ним мне не по себе, хотя я всегда стараюсь этого не показывать… Но на этот раз это был просто Какаши. Всё ещё красивый, всё ещё потрясающе пахнущий и всё ещё такой… Какаши. Но…
Улыбка, игравшая на губах Хинаты, стала шире.
— Я спросила Итачи, был ли он когда-нибудь влюблён и знает ли он, каково это. Он сказал, что нет, но что «любовь приходит, когда принимаешь человека таким, какой он есть, и учишься восхищаться как его достоинствами, так и недостатками».
— А ты принимаешь?
Сакура тихо рассмеялась.
— Это Учиха Итачи. Этот человек совершенен.
Хината хихикнула вместе с ней.
— Никто не совершенен, даже Итачи-сан.
— Если у него и есть недостатки, то я их ещё не нашла, — усмехнулась Сакура, прежде чем снова стать серьёзной. — Как я могу дать ему знать? Ну, что он мне интересен.
Хината снова покраснела.
— Если вы целовались, я уверена, что он в курсе.
«О, мы с ним не только целовались, милочка», — сказала Внутренняя Сакура, закинув ногу на ногу, куря сигарету и поигрывая бровями. Если бы Сакура могла физически заставить свою внутреннюю личность замолчать, она сделала бы это с радостью.
— Он пытается держаться на расстоянии, — пояснила Сакура. — Не знаю, как сказать ему, что мне больше не нужно время.
— Так что же тогда?
Сакура подумала о нём, о его добрых улыбках и о том, как самоотверженно он жертвовал тем немногим свободным временем, что у него было, чтобы помочь ей тренироваться. То, как он всегда заботился о том, чтобы ей было удобно, и открывал ей то, о чём никогда не говорил с Саске. Она подумала о его горячих взглядах и всепоглощающем счастье, которое она испытывала, засыпая в его объятиях уже дважды. О его вере в неё как в куноичи, о его попытках шутить и страстных поцелуях.
Сакура кивнула. Пришло время оставить Какаши — в конце концов, это была долгая влюблённость, но она никогда не будет взаимна, а чувства, которые сумел пробудить в ней Итачи, были самыми сильными в её жизни.
— Я уверена, ты знаешь лучший способ дать ему знать, — мудро сказала Хината.
Сакуру лихорадило, словно принятое решение внезапно высвободило чувства возбуждения и радости, которые она хранила глубоко внутри. Ей хотелось броситься к нему домой и посмотреть, там ли он, но, взглянув на часы, висевшие над входом в ресторан, она поняла, что ей пора уходить.
— Мне нужно идти, скоро начнётся моя смена.
— Я провожу тебя, — сказала Хината.
Когда они расплатились за еду и вышли на главную улицу, Сакура взглянула на Хинату.
— Хината? У тебя есть мечта?
Хьюга сцепила руки за спиной.
— Когда я была маленькой, я отчаянно пыталась стать хорошей наследницей клана Хьюга. Но когда было решено, что место отца займёт Ханаби, я некоторое время чувствовала себя потерянной.
— Могу себе представить, — ласково сказала Сакура.
— Ханаби справится с этим гораздо лучше меня. Это верное решение, — тихо сказала Хината, и в её глазах мелькнула печаль. Затем её взгляд стал жёстким. — Но сейчас я хотела бы стать джоунином. И взять команду генинов.
Сакура широко улыбнулась.
— «Хината-сенсей» — звучит здорово.
Хината улыбнулась в ответ.
— Я тоже так думаю.
— А каким учителем была Куренай-сенсей? — спросила Сакура, внезапно осознав, что Куренай была одной из немногих женщин-сенсеев в Конохе.
— Пугающим, — хихикнула Хината. — Поначалу. Она была замечательным сенсеем, всегда побуждала нас работать усерднее и раскрывать наши таланты. Я буду скучать по ней, — она на мгновение замолчала. — Думаю, Команда Восемь была хорошей командой. Киба-кун гораздо добрее и мягче, чем он показывает, а Шино-кун может быть удивительно внимательным.
— Что будет с вашей командой теперь, когда Куренай-сенсей в отпуске по беременности?
— Нам будут назначать временных капитанов. Так как никто из нас ещё не стал джоунином, мы не можем отправляться на миссии втроём.
Сакура молча кивнула.
— Ну, тогда давай сделаем тебя джоунином, — сказала она, улыбаясь Хинате.
Темноволосая девушка счастливо улыбнулась в ответ.
В поле зрения показалась больница. Сакура смотрела на белое здание, зная, что через два дня покинет его и отправится на одну из своих самых трудных и опасных миссий.