— Что? — спросил он хриплым голосом.
— Я решил, — сказал ему Итачи. — Решил не дать тебе умереть той ночью. Ты был слишком мал, чтобы понять, что происходит, и я не смог бы защитить тебя иначе… Но была и ещё одна причина. Я хотел, чтобы меня судил Учиха.
Саске резко вдохнул, раздув ноздри.
— Тогда почему? Почему ты играл в старшего брата? Почему просто не сказал мне, что ты сделал, и не позволил мне решать прямо там и тогда?
— Потому что я эгоист, — честно ответил Итачи. — Потому что передо мной было два пути: один из которых — показать тебе, что я сделал, сказать тебе стать сильнее и создать из тебя мстителя, чтобы к тому времени, когда ты был бы достаточно силён, выбора бы не осталось. И ты пришёл бы за мной, — он сделал паузу. — Другой путь был этот.
— Путь, на протяжении которого ты лгал мне? — прошипел Саске, делая шаг вперёд. — На котором ты притворялся выжившим и жертвой, но на самом деле сам держал меч, пронзивший мою мать?
Итачи не отвёл глаз, и хотя Саске ясно видел боль в глазах брата, он не хотел её видеть. Четырнадцать лет своей жизни он провёл, боготворя человека, который вырезал весь его клан. Он почувствовал тошноту.
— Как бы то ни было, Итачи, я думаю, ты глубоко заблуждаешься, если думаешь, что я позволю Саске убить тебя прямо здесь в отместку за приказы, которые ты получил от Конохи, — вмешалась Цунаде, вставая со стула. — Ошибочные, — она выплюнула это слово, — какими они и были.
— Я не собираюсь его убивать, — вмешался Саске, не обращая внимания на то, как все повернулись к нему. — Отпустите, — сказал он Наруто и Сакуре, которые неохотно отпустили его руки. Какаши поворачивался, держа руки в карманах штанов, пока Саске проходил мимо. Он достаточно хорошо знал Какаши — тот мог остановить его в одно мгновение. Впрочем, это не имело значения.
Саске встал перед человеком, которого всегда любил, человеком, за которого с радостью отдал бы жизнь, человеком, которому доверял больше всех на свете, человеком, на которого всегда стремился быть похожим. Оцепенев от горя и боли, он посмотрел Итачи в глаза, его тело отказывалось находиться рядом с ним, но сердце не хотело уходить, не сказав ни слова.
— Ты забрал их у меня — моих родителей, мой клан, даже мои мечты. Нет смысла убивать таких как ты… Эгоистичный брат, ты должен был позволить мне умереть в тот день. Живи долгой и неприглядной жизнью. Беги от того, что ты сделал, и цепляйся за своё жалкое существование. А потом, когда-нибудь, когда ты поймёшь, каково это — иметь мечты, которые могут осуществиться лишь в прошлом, приди ко мне.
УЧИХА ИТАЧИ
Время ускользало.
Итачи повернул ключ и вошёл в свою квартиру, ступив в тёмный коридор. Когда-то Саске сидел бы здесь и ждал его на кухне, если бы знал, что Итачи скоро вернётся с задания. Теперь всё, что его ожидало, — это тонкий слой пыли в его обычно безукоризненно чистом доме.
Когда в кабинете повисла тишина, Цунаде отпустила Ямато и остальных членов Команды Семь и отправила его на задание S-ранга, которое надолго увело его из деревни. Он согласился, не раздумывая ни секунды, даже не зайдя в свою квартиру перед отходом. Он не сомневался, что время — это всё, что он может дать брату прямо сейчас.
Вот почему Итачи не удивился, увидев, что маленькая деревянная корзинка, в которой он держал любимые помидоры Саске, заросла плесенью. Или увидев, что исчезла аккуратная стопка свитков с любимыми техниками Саске.
Он молча прошёл по коридору, ведущему в его комнату. Бросив сумку и открыв окно, чтобы впустить тёплый ветерок, Итачи оглядел комнату, подняв фотографию, на которой его мать когда-то запечатлела двух братьев Учиха: Саске был ещё младенцем, крепко спящим на животе, пока Итачи обнимал его руками. Микото не переставала восхищаться фотографией в течение нескольких недель после того, как сделала её.
Он отложил снимок, разделся и встал под душ. Большую часть пути он шёл через Страну Снега, а затем в Страну Железа: холод проникал в его кости, пока он не поверил, что никогда больше не почувствует тепла. Горячая вода, струящаяся по его конечностям, была желанной отдушиной. Он провёл большую часть своей миссии, не думая о последней стычке с Саске, вместо этого направляя свой гнев на Мадару и собственную глупость за то, что на мгновение подумал, что, возможно, Саске никогда не узнает. Что в кои-то веки он сможет жить счастливой и простой жизнью вместе с братом и…
В его голове вспышкой мелькнули розовые волосы и улыбка, но он тут же прогнал эту мысль.
Уперевшись в мокрую плитку, Итачи стиснул зубы, пока вода била ему в спину, и заставлял себя думать о своих следующих действиях. Поспать, позавтракать, доложиться Пятой и попросить ещё одну длительную миссию. Его пребывание в Конохе никому не принесёт радости. Он невесело улыбнулся.
«Я бегу, Саске».
Вытираясь, Итачи посмотрел в зеркало. Его волосы отросли за последние недели, отчётливые носослёзные борозды, казалось, углубились, кожа была бледной. Он собрал волосы и вышел из комнаты, намереваясь проветрить дом, прежде чем снова уйти. Проходя мимо первой двери слева, он запнулся.
Итачи тихо стоял перед ней, будто в этой самой комнате жило сердце дома, и он боялся потревожить его. Пробежавшись пальцами по узорам на дереве, он опустил их на прохладную медную ручку, повернул её и открыл дверь в комнату Саске.
Как и следовало ожидать, она была пуста.
Ящики комода и гардероб Саске были открыты, книжный шкаф пуст, как и рамы для картин, а коллекция кунаев и мечей, о которых Саске так старательно заботился, исчезла. Даже мыло и шампунь пропали из ванной.
Одну вещь Саске всё же оставил, и это ранило Итачи сильнее, чем он когда-либо мог себе представить. Гао, маленький плюшевый динозаврик, которого Итачи когда-то купил ему на первую генинскую зарплату, и с которым Саске в детстве не расставался, лежал на боку брошенный рядом с кроватью.
Он сел на кровать, поднял плюшевого зверька с пола и увидел, как на игрушку упала слеза, а потом ещё одна. Сжав Гао в своих руках, Итачи, наконец, позволил себе заплакать — впервые после ссоры — оплакивая семью, которую потерял.
ХАТАКЕ КАКАШИ
Время ускользало.
Какаши не любил дни рождения.
Но, предположил он, когда одному из твоих любимых учеников исполняется двадцать лет, самое правильное — это хотя бы прийти и сказать «с днём рождения». Даже когда выяснилось, что он единственный был без подарка и был единственным трезвым человеком на этой вечеринке.
— Какаши! — Сакура что-то невнятно пробормотала ему из центра стола, нарядная и пьяная. Рядом с ней сидела Ино, снова разливая по чашкам саке и подавая знак официанту принести ещё. За другим столиком Ли отчаянно пытался сделать глоток напитка, в то время как Неджи, Киба и Гай изо всех сил пытались отвлечь его от алкоголя.
— Йо, — сказал Какаши, приветственно подняв руку и улыбнувшись розоволосой куноичи. Поодаль он заметил Наруто и Саске: неудивительно, что Учиха не чувствовал себя достаточно празднично, чтобы быть в гуще событий. Несомненно, к появлению Саске приложил руку Наруто. Какаши действительно придавал слишком мало значения этому парню когда-то.
— Столик для взрослых здесь, Какаши, — выкрикнула румяная Цунаде из-за другого столика. Сидевшая рядом с ней Шизуне, одарила его неуверенной улыбкой. Тихо вздохнув под маской, Какаши направился к двум женщинам. — Официант, неси ещё! — взревела Цунаде, когда он сел.
— Цунаде-сама… — неуверенно начала Шизуне. — А должны ли мы—
— О, мы должны, — усмехнулась Цунаде. Она искоса посмотрела на Какаши долгим взглядом. — Надеюсь, до тебя дошли слухи?
Конечно, дошли. После семи лет правления Цунаде решила, что с неё хватит, и была готова передать мантию более молодому Хокаге. К этим слухам примешивалось имя Какаши, и, судя по выражению лица Цунаде, она очень хотела видеть его Шестым Хокаге.
— Да, — Какаши глубоко вздохнул. — Хотя я всё ещё думаю, что наилучшим выбором будет Нара Шикаку.
— Ерунда. Ты молод, опытен, ты бывший ученик Минато, и, вот серьёзно, присутствие твоей серой швабры на миссии гарантирует, что в конце концов все узнают, что в деле замешана Коноха, — сказала Цунаде, опрокидывая очередную чашку саке.