– Здравствуйте! – сказал я. – Хочу быть вашим гостем.
– Мы вам рады! – откликнулось несколько голосов. От сидящих отделилась молодая женщина и подошла ко мне.
– Я сегодня за хозяйку, – сказала она. – Идёмте, я вам покажу свободную комнату и квартиру вообще. И потом вы, наверное, проголодались?
– А завтра мы вас поводим по Москве, – сказал кто-то из сидящих.
– Нет, по Москве меня водить не надо. Я её хорошо знаю, я ведь ленинградец, – ответил я и затем поведал о себе. Присутствующие тоже сообщили мне свои имена и профессии.
В моё время люди уже не торчали часами перед телевизорами, смотря всё подряд, как это делали многие Люди Двадцатого века, судя по старинным книгам и журналам. Поэтому меня удивило, что вся квартира смотрит какой-то довольно посредственный фильм, – увы, их хватает и в наше время. Я спросил у присутствующих, чем объясняется их странный интерес к этому фильму.
– Как, разве вы не знаете? – удивились все. – Ведь вам-то в первую очередь надо знать новость – вы же только что из Ленинграда. Мы ждём чрезвычайного сообщения.
– Это касается научной группы, в которой работает Андрей Светочев. Сделано какое-то важное открытие, – пояснили мне.
На экране телевизора тем временем ничего особенного не происходило. Шёл обычный фильм, который можно смотреть, но можно и не смотреть. Какой-то молодой человек и девушка то ссорились, то мирились, то собирались вместе лететь на Марс, то раздумывали.
– А что случилось у ваших соседей? – спросил я присутствующих. – Почему у них на двери висит знак одиночества?
– У них большое несчастье. В их квартире жил молодой инженер-строитель. Месяц назад он полетел в командировку на Венеру и там погиб. Обрушилось какое-то сооружение. Вы же знаете, наши земные материалы плохо переносят инопланетные условия.
Внезапно фильм прервался, и на экране телевизора возник Старший Диктор, окружённый переводящими машинами. Диктор был взволнован.
– Внимание! Внимание! – сказал он. – Слушайте чрезвычайное сообщение. Работают все земные и внеземные передающие системы.
Всемирный Учёный Совет обсудил теоретические выкладки, представленные научной группой Андрея Светочева, а также проверил правильность формулы Светочева. Возможность создания принципиально нового единого универсального материала признана правильной и технически осуществимой.
Предоставляю слово Андрею Светочеву.
На экране появился Андрей. Вид у него был скорее встревоженный, чем радостный. Глухим, невыразительным голосом начал излагать он сущность своего открытия. Он часто запинался, не находил нужных слов, некоторые повторял без всякой надобности – вообще, культура речи у него хромала. Я вспомнил, что в школе отметки по устному разделу русского языка были всегда ниже моих. Но сейчас он говорил совсем плохо – на тройку, если даже не на двойку. Только когда он подходил к стоящей поодаль световой доске и начинал чертить какие-то формулы и таблицы, голос его звучал увереннее, выразительнее. (Сейчас эту речь Андрея знает наизусть каждый школьник, но знает её в подчищенном виде, без всяких пауз, запинок и повторений. На меня же тогда, признаться, она не произвела сильного впечатления.) Андрей употреблял слишком много научных и технических терминов, понять которые я не мог. Сущность же его открытия, как вы все знаете, сводилась к тому, что он теоретически доказал возможность создания единого универсального материала из единого исходного сырья – воды.
Но вот Андрей умолк, экран погас, и в комнате на миг воцарилось молчание. Затем все мои новые знакомые, не сговариваясь, встали в знак высшего уважения. Пришлось встать и мне, хоть в глубине души я счёл излишним такое преувеличенное выражение чувств.
– Начинается новая техническая эра, – тихо сказал кто-то.
Мы вышли на балкон. С высоты двадцатого этажа видны были уходящие за горизонт огни Москвы. Справа от нас виднелись башни Кремля, озарённые особыми прожекторами солнечного свечения. Казалось – над Кремлём вечное солнце, вечный полдень.
Когда я проснулся на следующий день в отведённой мне комнате, то сразу почувствовал, что уже девять часов одиннадцать минут. Квартира была пуста, все её жители ушли на работу. Я умылся, съел приготовленный мне завтрак и посмотрел утреннюю газету, которая почти целиком была посвящена Андрею и его открытию. Затем я вышел на балкон.