Астроштурман Карамышев немедленно приступил к опросу "Андрюши".
- Сколько ты прошел по городу?
- Тысяча триста двадцать шесть метров семьдесят три сантиметра проползено мною.
- Видел ли ты на своем пути одно, два, много существ, похожих на разумные существа?
- Проползая через одну квадратную улицу, на кубическом камне стоящего металлического человека видел я.
- Опиши его точнее.
- В руках у него условный инструмент типа гитара-балалайка. К голове припаяно кольцо из условных растений типа роза-фиалка.
- На твоем пути кто-нибудь шел, бежал, полз, летел навстречу тебе или по перпендикуляру?
- Три существа типа ворона-чайка летели навстречу; два существа типа кошка-собака двигались перпендикулярно.
- Какова на улицах средняя толщина песчаных наносов? Многослойна ли структура наносов?
Ответом было молчание. Мы все решили, что у "Андрюши" иссяк энергозапас. И вдруг он снова заговорил.
- Они приближаются. Страшно мне.
- Что?! Тебе страшно?! - удивился Карамышев.- Но ведь чувство страха в тебе не запрограммировано!
- Они приближаются.
- Да кто "они"? Отвечай точнее!
- Они… Аналогичных, идентичных, адекватных понятий нет в словарном фонде моем. Объяснить не могу. Но страшно мне… Вот они удаляются. Они меня не тронули. Но энергия - вся. И чЕЛОВЕК умолк навсегда.
- Благ-за-ии! - воскликнули мы хором. Информация оказалась очень ценной, хоть и негативной по своей сути. Что касается заключительной части сообщения, то все мы решили: она имеет нулевое значение, ибо, по всей вероятности, у "Андрюши" произошел технологический коллапс, исказивший его представление о действительности. Лишь много позже стало ясно, что под словом "они" он подразумевал метаморфантов. Но разве могли мы знать…
В тот же день Саша Коренников созвал всех в информаториум. Он важно поднялся на кафедру. На лице его сквозь обычную серьезность просвечивала радость. Неторопливо перебирая какие-то листки, он молчал - чтобы поднять интерес к своей сводке.
- Саша, не томи! - послышался голос Белобрысова. Зачем, зубодер распроклятый, Мучительный тянешь момент?!
Тебе, стоматолог, сто матов Измученный шлет пациент!
После этой странной реплики Коренников немедленно приступил к делу. Он сообщил весьма обнадеживающие данные. Спектрограммы показали, что атмосфера Ялмеза почти не отличается от земной. Что касается Эсхилла (ялмезианского солнца), то оно адекватно нашему Солнцу по своей мощности и не представляет для нас опасности ни в тепловом, ни в радиационном отношении. Далее Саша радостно известил нас, что биомикроструктура планеты весьма сходна с земной, за одним исключением: ни в воде, ни на почве, ни в воздухе биозондами не обнаружено никаких болезнетворных организмов.
Все были рады этим известиям, все повеселели. И только Павла Белобрысова не захлестнула почему-то волна всеобщего оптимизма. Подойдя к Коренникову, он сказал:
- Не рано ли ты возликовал, Дантон?
Если гладко все в начале - Не спеши на пироги, Ибо ждут тебя печали И стервозные враги.
20. МЫ ПРИЯЛМЕЗИЛИСЬ
- Внимание! Покидаем пространство! - послышался из динамика голос Карамышева.- Каждый занимает личную компенсационную камеру!
Мы с Павлом отворили узкие дверцы в переборке каюты и вошли в свои компенскамеры. Дверца закрылась, выдвинулись эластичные жгуты, оплели меня; остро запахло каким-то медицинским снадобьем. Я утратил представление о пространстве и времени. Когда сознание вернулось ко мне, я услышал команду:
- Каждый считает вслух до десяти!
При счете "десять" дверца распахнулась. Я шагнул обратно в каюту. Странно знакомое ощущение овладело мной. Я не сразу понял, чем оно вызвано. И вдруг догадался: это качка!
- Поздравляю! Мы приводнились! - сказал я Белобрысову.
- Точнее сказать - приялмезились,- изрек он. В порт мы вовремя прибыли, Мы доставили груз, А дождемся ли прибыли - Утверждать не берусь.
- Внимание! - послышался голос Карамышева.- Корабль наш произвел посадку на планете Ялмез. Через десять минут - общий сбор на палубе. Наружная температура - плюс двадцать шесть по Цельсию.
Я взглянул на настенные часы-календарь. Они показывали 12-05.07.08.2151 - по земному времени.
- Надо припижониться по такому случаю,- сказал Павел, открывая личный контейнер.- Как-никак - мы здесь гости… Только желанные ли?
Никогда не забуду Чей-то мудрый совет:
Жди опасности всюду, Где опасности нет.
Я тоже потянулся к своему контейнеру и извлек яз него военно-морскую форму. Когда мы покинули каюту, на Белобрысове красовались старинный пиджак и рубашка с пестрым галстуком; брюки он надел узкие-преузкие, а голову его увенчивала лихо заломленная кепка. На мне же была фуражка с "крабом", китель с погонами, черные брюки и флотские ботинки.
Уже в коридоре чувствовалось, что "Тетя Лира" разгерметизирована: тянуло солоноватым сквозняком, бодрящей морской свежестью. У всех, спешивших на палубу, был празднично-оживленный вид. По внутреннему трапу мы вышли на ту часть поверхности корабля, которая после приводнения преобразилась в палубу; верхние сегменты обшивки разомкнулись и опустились в бортовые карманы, выдвинулась рубка в мидельной части. В целом же палуба была гола и огромна по площади; отдаленно она напоминала мне взлетные полосы на музейных моделях старинных авианосцев. Как ни странно, но сходная мысль возникла и у моего друга.
- Как бы нашу посудину ялмезиане за военный корабль не приняли,- пошутил он.- Тем более ты тут в военной форме торчишь.
Бог спросил у Сатаны, Не предвидится ль войны.