21. САНАТОРИИ САМОУБИЙЦ
На следующий день в полдень были задействованы аквалантовые двигатели, пришел в движение гребной винт - и "Тетя Лира" взяла курс на материк. По воде мы двигались отнюдь не с космической скоростью, и только на третьи сутки эхолот показал значительное повышение морского дна; начиналась материковая платформа. Еще через день берег стал виден в дальнозоры, не говоря уж о более совершенной оптической технике. Глубина теперь равнялась в среднем семидесяти метрам, и приборы предупреждали, что ближе к берегу имеются каменистые мели и песчаные бары. Карамышев назначил меня главным штурвальным и спросил, смогу ли я отстоять две четырехчасовые вахты. Я ответил, что это в моих силах.
Приказав снизить ход до десяти километров в час, я вел судно, не теряя из виду береговой линии и держа путь к дальнему мысу, который значился на карте, снятой при облете Ялмеза накануне приводнения: я полагал, что именно там приматериковые глубины позволят нам подойти близко к берегу. Заканчивая дежурство уже в сумерках, я порекомендовал Карамышеву воздержаться от ночного плавания в прибрежных водах, тем более что глубина, которая у нас сейчас под килем, дает возможность якорной стоянки. Карамышев согласился. Я дал вниз команду "стоп" и, когда корабль потерял инерцию, сорвал предупреждающую наклейку с реле, нажал клавишу - и в то же мгновенье услыхал шум якорной цепи, выползающей из клюза. Вскоре на табло вспыхнула зеленая точка: якорь забрал лапой за дно. Когда я осознал тот факт, что наш якорь лег на грунт чужой планеты, во мне вдруг пробудилась печаль по дому, по семье, по родному Ленинграду. В этот миг я, кажется, впервые ощутил, как далеко от нас Земля.
Перед тем как покинуть рубку, я, как в старину говорилось, для подчистки совести, решил взять подводные данные в радиусе десяти километров. Поисковая стрелка спокойно прочертила свой путь почти по всей окружности оповестительного экрана, и я хотел уже выключить прибор, как вдруг на экране возникли очертания корабля. Он лежал на глубине 63 метров в семи километрах от нас. По магнитограмме можно было понять, что судно - металлическое и что водоизмещение его - не менее 12 000 тонн. Я немедленно доложил об этом Карамышеву. Тот распорядился так: завтра с утра взять курс в сторону погибшего судна, стать там на якорь и произвести обследование; это даст возможность получить некоторое представление о технике и быте ялмезиан еще до нашей высадки на континент.
Подводный тренаж на Земле проходили Павел, я и Виипурилайнен - астроботаник, погибший при недавней аварии; следовательно, водолазная бригада состояла теперь из Белобрысова и меня. Я был весьма обрадован заданием: у меня возникла надежда, что корабль этот - военный и через него я соприкоснусь с военно-морской историей Ялмеза.
Утро того дня было совсем штилевым, что способствовало выполнению задания. Когда "Тетя Лира" стала на якорь в нужной точке, мы с Павлом, облачившись в скафандры, через донный кессонный люк опустились по штормтрапу на дно океана. Следом за нами, неся запасные "горбы" с дыхательной смесью для нас и контейнер с приборами, сошел на грунт и чЕЛОВЕК, приданный нам для технической помощи. Белобрысов дал ему имя "Коля".
- Был у меня знакомец такой, Николай Васильевич,- пояснил он.- Чемпион затяжного сна, лодырь отпетый, балбес непревзойденный, нытик нуднейший, а в душе парень неплохой. Теперь, через сотню с лишним лет, почему-то по-хорошему его вспоминаю…
Гора не сходится с горой, Но жизнь свершает круг,И старый недруг нам порой Милей, чем новый друг.
…На песке росли водяные растения с продолговатыми синеватыми листьями. Среди них сновали стайки рыб, чем-то похожих на сельдей; ни одной шестиглазки мы здесь не обнаружили. Прозрачность воды оказалась удовлетворительной, и, когда я приказал "Коле" применить подсветку, погибшее судно стало хорошо видно. И сразу же выяснилось, что к военному флоту оно отношения не имело. То был винтовой двухтрубный пароход с тремя рядами иллюминаторов; многие из них оказались незадраенными, и это свидетельствовало о том, что судно погибло не во время шторма. Стояло оно на грунте с небольшим креном, обусловленным неровностью морского дна. На занесенной песком и илом палубе виднелись палубные надстройки, характерные для пассажирских судов. Свисая со шлюпбалок, темнели проржавевшие спасательные шлюпки, наполненные песком, поросшие водорослями; некоторые из них валялись возле борта - тали не выдержали. Возникло предположение: пароход затонул столь быстро, что пассажиры и команда не успели воспользоваться спасательными плавсредствами.
В верхней части кормы виднелась доска серебристого цвета, она резко выделялась на фоне изглоданной ржавчиной стальной обшивки. На доске клинообразными буквами были выведены какие-то слова - видимо, название судна и порт приписки.
- Дощечка-то - чистое серебро! - услышал я резкий, усиленный интромембраной голос Павла.- Богато жили господа!.. Мне бы в молодости такую оторвать - забодал бы втихаря и "Волгу" купил бы.
- Волгу? - невольно переспросил я.
- Это машина такая была, автомобиль,- небрежно пояснил мой друг, и я снова подивился: даже здесь, под океаном чужой планеты, он продолжает, теша себя, играть роль пришельца из XX века.
…Из песка торчала лопасть винта. Я приказал чЕЛОВЕКУ осторожно очистить ее от ржавчины и обнаружил на стали следы кавитации; это означало, что судно затонуло не в первом своем рейсе. Но почему затонуло? Это можно определить по характеру пробоины, однако искать пробоину нужно не снаружи, ибо пароход занесен илом выше ватерлинии.
- Мы в эту лайбу снизу войдем,- прервал мои размышления Павел.- Пусть на нас этот хмырь небесный потрудится, ему обшивку прорезать - плевое дело.
Я счел разумным это предложение. Выбрав место поближе к корме, мы дали чЕЛОВЕКУ соответствующие указания.
- Порабатывай, порабатывай, трутень космический! Это тебе не в техноскладе на боку лежать! - торопил Павел чЕЛОВЕКА.
- Порабатываю я. Это не в техноскладе на боку лежать мне,- отвечал "Коля", орудуя гидромонитором.
Когда к борту был промыт удобный проход, чЕЛОВЕК плазменным резаком вырезал в обшивке прямоугольное отверстие 1х2 метра. Едва он отвел в сторону стальной лист, как из судна начала вываливаться какая-то темная комковатая масса. Уголь! Мы наткнулись на бункерную яму! Я приказал "Коле" расчистить вход, а когда он это выполнил, дал ему указание произвести обзорную разведку внутри судна, вернуться через десять минут и доложить обо всем, что есть.