Вечером был созван совет Посада.
— Ваш Посад последний, отдохнем у вас с недельку и обратно тронемся, — начал говорить главный среди людей Песков. — Дальше не добраться нам, леса дремучие не пройти. Поэтому слушайте и запоминайте, а то что запомните — отправьте с гонцами своими дальше, в леса свои. Перемены в мире торговом грядут. В чем суть — никто не знает. Но боятся все! Слухов много, а где правда — не разобрать. Ясно одно: жить, как прежде жили, теперь трудно станет. А после и совсем невозможно будет. Монополии разные развелись, сладу с ними нет. Да только не это беда. Грядут изменения всего уклада дедовского. Собирайте людей да отправляйте в экспедицию...
— Война, что ли? — заволновался Яром Живодер-Вырвиглаз. — Так это нам не проблема! Мои молодцы силушку свою давно на волю не пускали...
— Заткнись, Бородавка! — приструнил начальника дружины Седобород. — Уважаемые, экспедицию мы соберем, только куда же мы ее отправим? Где истоки беды такой искать?
— Не знаю. Но откуда начать, поведаю. Отправьте людей к Деве Песков, она подскажет, где поиски вести.
При этом известии заплевались посадские, да за амулеты схватились.
— Дева Песков — эвон куда хватил!!! Кто ж к ней по доброй воле пойдет?!
Про Деву Песков посадские только слыхом слыхивали, а толком ничего про нее не ведали. Но и этого было достаточно, чтобы страх овладел ими. Сказывали одни, что она мать самого Чер-Туя! Другие говорили, что не мать, а любовница она окаянного. Кто-то же кричал, что законная жена она поганцу, если у нечисти законы какие вообще есть!
Говорили и так и сяк, и выходило одно: Дева Песков — нечисть перворазрядная!
Три дня шумел совет, если можно так сказать про вялые споры старцев.
Люди Песков, еле выдержав два дня, вскочили на коней и, помянув нечистую, умчались, куда глаза глядят.
— Чтоб ваших старейшин шайтан поел! — крикнул с досадой главный из них подвернувшемуся на пути Ладу. — Проспят всё на свете, пни старые, как есть проспят!
После этого в Посаде поднялась тревога небывалая. Знатные купцы собрались в шатре Комер-сана и устроили свой совет. Дружина Ярома была приведена в полную боевую готовность. Дружинники ходили по Посаду одетые в кольчуги и бряцали оружием, нагоняя страх на старух и детей. Мужики посадские собирались в кабаках, пили не в пример больше обычного и надрывали глотки в спорах — кому же идти к Деве Песков?!
Торговля хирела на глазах. За один день купцы потеряли больше, чем за неделю зарабатывали! Ночью костры жгли без всякой осторожности, в результате чего сгорело несколько бань и ларьков торговых.
Люди Мафии наглухо закрыли свое ЗАО и выставили охрану...
Посад гудел, как переполненный улей. Даже всегда спокойный Наковальня Мечплугович, и тот был в задумчивости тревожной и лоб чесал, глядя на происходящее...
Лад не принимал участия в общей панике, хотя и его иногда посещало чувство страха. Он забился в дом Седоборода и пережидал шумиху в обществе бочонка темного пива. Не забыл услуги доброй Сэр Тумак, раз в месяц посылал гостинец.
Там и нашел его злой Седобород.
— Этот совет сведет меня в могилу! А ты чего здесь? Со страху спрятался и думаешь, без тебя всё обойдется?! Собирайся!
— Куда?
— На совет.
— Зачем? Не пойду я туда! Они дрыхнут там, а мне что же, на спящих стариков глазеть? Не пойду!
Седобород сердито посмотрел на него.
— Эх ты, дубина осиновая! Твой черед пришел. Помнишь, спрашивал меня? Так вот, либо сейчас, либо никогда! Собирайся, Ладушка, собирайся, дело не ждет. Еще день-другой, и запылает Посад, как в стародавние времена. Народ спьяну и не разберет что к чему, да спалит Посад со страху, от него все спятили. Надо это прекращать.
— Делать нечего — собрался Лад и пошел за Седобородом.
Посад за три дня изменился, торговые ряды где порушены, а где и в углях лежат. Скотина беспризорная гуляет где хочет, собаки совсем распустились — брешут на всех без разбора, пьяные тут и там орут, а о чем — никто не понимает.
На совете собрались все — купцы знатные, выборные от дружины, простые люди и Наковальня со своей ватагой кузнечной. Приказчики составили список порченого товара и теперь подавали жалобы купцов старейшине. Но Зуб их осадил сразу:
— Порушенное восстановим. Ущерб возместим. Не сейчас, позже... Сначала надо о главном решить. Вот и слушайте, что совет постановил. Посад снарядит обоз. — По огромному терему, где собрался совет, прокатился вздох. — Товары купцы дадут. И не возражать! Стоимость будет возмещена Посадом по местной цене...
Тут поднялся Комер-сан.
— Об этом не беспокойся, Зуб. Я товар в обоз бесплатно дам. Ведь для общей пользы обоз пойдет, так что всем и складываться.
— Это понятно, — перебил его Яром Живодер-Вырвиглаз. — Обоз общий, товар со всех купцов возьмем, понемногу, чтоб не обидно было. Обоз без товару, что костер без дров... А вот люди, люди-то какие с обозом пойдут?
— А ты не желаешь? — усмехнулся Комер-сан. — Ты начальник дружины, тебе и флаг в руки.
— Нашел дурака! Я не купец, а обоз водить — дело торговое...
— Тихо! — Зуб встал, борода седая до полу. — Вот о людях и поговорим. Для этого вас сюда и позвали. Есть у совета мнение, что обоз должен возглавить купец.
Яром победно взглянул на Комер-сана.
— Кто? — послышались сразу несколько голосов.
— А ученик Комер-сана! — Зуб посмотрел на Седоборода, тот кивнул, после чего старейшина перевел взгляд на Комер-сана. — Али не справится?
Лад застыл от неожиданности. Возглавить обоз посадский — честь большая! Да-а, уважили старейшины, ничего не скажешь. Только вот что-то тоскливо Ладу стало. Идти-то предстояло неведомо куда. А там, в этом неведомом, и сгинуть можно без следу.
— Выбор хорош, — задумчиво ответил Комер-сан. — Решено, Лад поведет обоз. Но не один же он будет, один в походе таком сила малая.
— Не один. — Зуб тронул бороду костлявой ладонью и улыбнулся беззубым ртом. — Лучших людей ему дадим! Старшим по охране обоза пойдет Яром Живодер-Вырвиглаз.
Яром на пол брякнулся от такого решения.
— Яром возьмет с собой одного дружинника, чтоб сподручнее было службу нести... По делам особой важности пойдет с обозом один из людей Мафии. Еще изъявил желание Наковальня Мечплугович с обозом пойти. Отказать ему не смеем, хотя и лишается Посад кузнеца знатного... Всё! Так решил совет. Завтра снаряжаем обоз, послезавтра — отправление...
Поздним вечером, когда приказчики разносили весть о решении совета по Посаду, и люди стали приходить в себя, Лад пил пиво в избе Седоборода, смотрел, как мудрый старик собирает вещи ему в дорогу, да слушал его наставления.
— То, что в обозе ты главным пойдешь — мое слово. Зуб не противился. В торговом деле стал ты силен. Есть, конечно, купцы мудрее тебя, — усмехнулся Седобород, — да только все они с чародейством свою жизнь связали. А тебе судьба шанс дала — ни один заговор не берет. Значит, сможешь разглядеть в странах дальних где правда, а где ложь. Не затуманят твои мозги силы тайные. Нет им власти над тобой.... Человек от Мафии тоже пригодится. Хитрый ум и быстрая рука никогда лишними не были в дороге опасной. Сам Комер-сан об этом просил совет. Про Наковальню говорить не буду. Он в дороге тебе первый помощник. А вот про Ярома, чтоб ему икать, я как-то не подумал. Чую, нытьем своим он тебе еще надоест. Ну да ладно, не беда это... Эх, стар я, а то с вами пошел бы... Вот что, сходи на заимку свою, да не красней, я про нее давно знаю, сходи обязательно. Поговори с гоблином. Он в дальних странах многое знает.
— Сэр Тумак? Да что он знает...
— Многое знает. Пока здесь не осел, всю землю исходил. Изгой он, понял?
Как не понять, когда ясно сказано. Среди людей встречались такие, которым не по сердцу был шумный Посад. Уходили они. Сначала сгинули чародеи, волхвы и маги. Потом подались от шума и гама простые, силы не ведающие. Ставили срубы в глухомани, жили охотой. Иногда появлялись в Посаде, меняли меха на муку и брагу, и снова уходили в дебри дремучие. Звали их в народе изгоями.