— Товарищ Церп! — зачастил Казимир. — Вы теленок, да еще рогатый теленок… Это будет не самый приятный разговор в вашей жизни. — И Казимир укрылся за частыми попискиваниями.
Янис поглядел в потолок, повел глазами по мебели, книгам, чешскому хрусталю за стеклом книжного шкафа, раскладному дивану, покрытому стилизованной лошадиной попоной, и просто физически ощутил в воздухе запах женских духов. Словно Паула только что побывала здесь, ароматом духов пообещав сейчас же вернуться.
«Не повезло нам, братец, с женами, — встав против зеркала и потирая нос, сказал своему отражению Янис. — Такие вот Казимиры с неба не падают, Кристап… Жизнь, братец… Одними духами ее не проживешь. А может, у вас все иначе? Может, Паула умеет это гармонично сочетать? Тогда еще хуже, братец. Я знаю. Эта штука мне знакома…»
Кинги, чешский хрусталь и раскладной диван под лошадиной попоной молчали. Все вещи вокруг отмалчивались. Люди покупают вещи, чтобы было хорошо, чтобы было что-то общее. Но диван молчит. А уж диван-то мог бы кое-что рассказать. Такие диваны многое могут доложить. Не будь Казимира, диван так и унес бы свою тайну на свалку.
Вот и диван Ильзы и Яниса… Такой удобный, солидный, и сейчас еще стоит у окна, храня тайну в своих пружинных глубинах. Не у одних людей — у вещей тоже есть свои тайны, только вещи хранят их куда бескорыстнее. И беспощаднее… Янис все смотрел и смотрел на застеленный попоной диван… Потом смущенно отвернулся. Никогда он не видел Паулу лежащей на этом диване, а теперь вдруг увидел, и вдруг почувствовал, что полтора года не только с телефоном не имел дела…
«Ах ты, Паула, Паулина… Ах, эти большие, влажные, полные удивления глаза!.. И белые зубы и тонкие пальцы, и кулачок под подбородком… Казимир, понятно, сволочь, но если хоть десятая доля сказанного им правда, то ты, кроткая голубка, сущая чертовка… Ах ты, бедный мой Крист со своим спиннингом и инженерским дипломом…»
Янис приподнял крышку допотопного приемника. Такие напитки бывают только у непьющих! Долго и с интересом изучал он яркие этикетки и наконец выбрал «Лонг Джон». Не потому, что виски предпочитал всему, — а просто наклейка с шотландцем, вскинувшим стакан в руке, казалась сейчас самой привлекательной. В кухне нашел сифон с газированной водой, насыпал на блюдечко кубиков льда.
«Вот так, — произнес он про себя, ставя все на ковер. — Вот так, Янис Церп, бывший рыбак и арестант, за твое возвращение!»
Виски приятно обожгло горло. Потом тепло разлилось по всему телу, будто к голому проводу прикоснулся. И мысли и воспоминания вдруг нахлынули сами собой.
«Нет, нет, только не сегодня». Янис поднялся с ковра и, распахнув окно, стал глотать теплый, пахучий, июньский, вечереющий воздух. Между крупнопанельными домами шли люди, смеялись дети, два подпивших человека на скамеечке выводили «Подмосковные вечера».
С тоской и опаской ожидал Янис этого дня. Все эти месяцы казалось: достаточно вернуться в Ригу — и все изменится. Изменится сразу и само по себе… А вот теперь, стоя у открытого окна, Янис понимал, что само по себе ничто не меняется. Тоска и мечта по Риге осталась там. Жизнь начинается здесь. Завтра он пойдет к Ильзе. Да, завтра же, ничего не откладывая. Встреча эта пугала его. Охотнее всего он бы вообще больше с Ильзой не встречался. Жил бы, словно ее никогда и не бывало, словно никогда они не встречались и не расставались.
Янис вернулся к своему «столу» на ковре и налил виски. «К Ильзе я могу и не ходить, — попытался он убедить себя, выпив, и в то же время понимая, что встретиться придется. Развод, дом, сад… Как Крист скажет… Мне ничего не надо. — Выпив еще, Янис почувствовал, что мысли становятся неудержимыми, как вода в пригоршне. — Если люди могут уходить друг от друга, отделяться, как отрезанный ломоть, — какой прок в вещах? Дом строили для обоих и для детей, если появятся, и диван купили. Ах, если бы теперь не думать обо всем этом — об Ильзе, о доме, о нерасторгнутом браке! Пусть все остается как есть, пусть идет своим путем… Каким путем? Само по себе ничего не происходит. В жизни все так устроено, будто это бег с препятствиями — чтобы труднее было». Очень уж пугают все эти хождения по всяким учреждениям — там все время рядом будет Ильза, так как везде нужна личная подпись — Ильза Церп, Янис Церп, а Ильзу Церп Янис Церп не хочет больше, встречать ни в домоуправлении, ни в ее квартире, нигде… И Ильза этого же хотела тогда, восемнадцать месяцев назад. «Хитро устроено. — Янис вновь плеснул в стакан виски и, чувствуя, как хмелеет, ухмыльнулся. — Перед тем как развести — официально назначенное время для раздумий, после развода — раздел имущества… А мне ничего не надо! — сказал Янис сам себе, и это была чистая правда. — Я хочу начать все заново, без дома, без Ильзы. А что, не имею права?»