На ТЩ-100 служили кадровые офицеры, старшины и матросы. Боевую и повседневную организацию корабельной службы еще перед началом войны мы отработали отлично. Слаженность экипажа была образцовой, и мы ее постоянно поддерживали. Это чувствовалось во всем — и во время ведения боя, и в организации и несении службы, и во внешнем виде, выправке моряков и беспрекословном, четком выполнении приказов.
Каждый выход «сотки» на задание воспринимался экипажем с энтузиазмом. Служить на этом корабле было легко, хотя обстановка часто складывалась очень неблагоприятная.
Командир дивизиона Михаил Павлович Рупышев, простой и доступный человек, неторопливый и осмотрительный, всегда держал свой вымпел на «сотке». Хотя управлять подразделением кораблей, которые часто выполняли боевые задачи самостоятельно, нелегкое дело, Михаил Павлович сумел найти общий язык с каждым офицером. Пользовался он непререкаемым авторитетом и у матросов.
Я был командиром «сотки» и в отсутствие Рупышева замещал комдива. В наш офицерский коллектив входили: связист дивизиона Яков Аронович Бергер, комиссар дивизиона Юрий Александрович Олешко, комиссар корабля Константин Петрович Сыромолотов, командир электромеханической боевой части Исай Ефимович Монастырский и другие.
Душой офицерского коллектива был Я. А. Бергер, исполнявший одновременно обязанности и связиста, и начальника штаба. Он умел быстро и правильно оценивать обстановку, налаживать связь между кораблями и берегом, в кают-компании покорял своими интересными рассказами.
В свободное время мы всегда собирались в кают-компании, делились впечатлениями о наших боевых делах, обсуждали обстановку на фронтах.
Основная задача, возложенная на дивизион тральщиков, заключалась в охране водной трассы, связывавшей осажденный Ленинград с Большой землей. Этому было подчинено все. Ради успешного выполнения этой задачи люди часто делали непосильное. Корабли плавали днем и ночью, приходя в базу на несколько часов лишь для приема горючего, боеприпасов и продовольствия. Мы буксировали баржи, перевозили срочные грузы, конвоировали караваны судов. Попытки врага ставить на наших коммуникациях мины с самолетов и катеров вынуждали нас проводить контрольное траление фарватеров…
По данным нашей разведки, противник концентрировал свои десантные корабли в базах северо-западного побережья Ладожского озера в Сортанлахти и Саунасари. Эти действия врага раскрывали его намерения в ближайшее время высадить где-то десант, чтобы прервать наши последние коммуникации к городу Ленина.
Опасность была серьезной. По-видимому, командующий флотилией В. С. Чероков своевременно оценил обстановку и учитывал эту угрозу. Дозорные корабли выставлялись на всех участках, откуда мог появиться десант противника или могли быть предприняты минно-заградительные действия его катеров и кораблей.
В конце июля определился район несения дозора и для ТЩ-100. Нам поручили охранять самый важный участок «Дороги жизни» — узкий выход из Волховской губы в озеро южнее острова Сухо. Здесь днем и ночью следовали караваны, отдельные корабли и суда из Новой Ладоги в Морье или Осиновец и обратно. Движение на этой трассе нарастало. С помощью воздушной разведки враг внимательно следил за перевозками и периодически наносил удары по судам на переходе и на стоянках.
В июле и августе на Ладоге обычно стоит хорошая погода. Большую часть суток светло. Это позволяло нам своевременно обнаруживать самолеты противника, облегчало несение дозора.
Нам, находившимся днем и ночью в самом ответственном районе «Дороги жизни», доставалось, видимо, не меньше, чем другим дозорным кораблям. Особенно напряженной и ответственной была вахта сигнальщиков и комендоров, которые буквально жили на своих боевых постах.
Начиная с конца июля ТЩ-100 один раз в две недели подходил к пирсу в Новой Ладоге. Здесь нам уже были приготовлены необходимые запасы топлива, продовольствия, боеприпасов и другое снабжение, которое мы заказывали по радио заранее. В эти 3–4 часа, пока шла погрузка и приемка грузов от порта, моряки получали почту, отправляли письма родным.
И так в течение августа, сентября и октября корабль лишь на короткое время отлучался с позиции дозора. Все это время на тральщике шла полнокровная жизнь. По планам проводилась учеба офицеров, старшин и матросов, тренировки на боевых постах, учения частные и общекорабельные. Практические стрельбы нередко сменялись боевыми: ежедневно приходилось отражать налеты «юнкерсов».
Из пулеметов чаще всех вел огонь по врагу минер Виктор Алексеевич Духин, всегда первым обнаруживавший противника. До войны пулеметы у нас были сверхштатным вооружением. На корабле не было ни одного матроса, в совершенстве знающего это оружие. Теперь же ежедневные налеты фашистской авиации заставили нас в самом спешном порядке изучить пулеметы. Виктор Духин не жалея сил возился у пулеметов, совершенствуя свою выучку. Одновременно он учил владеть этим оружием и своих товарищей. Не раз вражеские бомбардировщики под огнем наших пулеметчиков Духина и Лозинина вынуждены были преждевременно выходить из пикирования и сбрасывать бомбы вдалеке от корабля или от охраняемых им барж.