Искали, хотели встретиться с плавающим противником — с кораблями. Несколько раз нахально заходили аж за Валаам… Пусто.
Был у нас на «двести первом» рулевой. Женя Соколов. Москвич. Не знаю почему — то ли потому, что москвич, или еще какая была причина, — сильно гордый был. На меня, во всяком случае, смотрел он свысока. Хоть ростом мы с ним были одинаковы — 173 сантиметра.
Дело свое Соколов знал крепко, и Павел Степанович, командир, любил его за это.
Высадили мы в лесок, севернее Кондушей, диверсионную группу.
Пришли за ними в назначенное время. Морзянка с берега фонариком. Условный сигнал…
Спускаем шлюпку-шестерку с бака. Колесник поглядел на нас на всех…
— Соколов! Пойдете со старшиной с бронекатера.
— Есть!
Ушли ребята. Бронекатер (кажется, это был старшего-лейтенанта Бровкина) пошел с ними к берегу сколько мог. Дальше — устье речушки, песок.
Долго, очень долго ничего не было слышно. Может, на мель сели, думалось, может, их разведчики наши не заметили? Когда мы уже устали ждать, враз залаял немецкий крупнокалиберный пулемет, затрещали автоматные очереди. Перестрелка продолжалась минут пять, не больше. И все стихло.
Рискуя сесть на мель, идем еще ближе к берегу. Тут же возле нас — бронекатер… Все! Нет ни разведчиков, ни Соколова со старшиной…
Открываем беглый огонь по берегу, по Пограничным Кон-душам. Не глядим в глаза друг другу. Я стою на мостике рядом с Колесником и вижу, как у него по щекам текут слезы.
Маленькая картинка: идем вдоль берега, сражаемся с двумя финскими батареями; со стороны озера строчит по катеру «фокке-вульф».
Помощник командира Сергей Перепелов сидит на корме на глубинной бомбе, рисует «пейзаж» — наглядное пособие для наших летчиков.
Наконец-то потянули за ниточку, на конце которой база фашистских десантных барж на Ладоге! «Ниточка» эта — два финских матроса с катера связи, доставленные в Новую-Ладогу нашими «охотниками».
А взяли «языков» без единого выстрела, средь бела дня, почти на рейде Кексгольма.
Дела!
Не только командиры, но и мы, жители восьмиместного кубрика, стали думать: как развернутся дальнейшие события? Ведь если есть десантные суда, значит готовится и десант? Неужели в район трассы Кобона — Осиновец?
И какие они, эти немецкие самоходки? Какой ход? Какое вооружение?
В ночь с 30 на 31 августа 1942 года наши сторожевые катера МО-201, МО-215 и МО-213 застопорили ход у небольшого острова Верккосари, что невдалеке от Кексгольма. Высаженные для прочесывания матросы под командой старшего лейтенанта Паромова ничего живого на острове не обнаружили. Противник был на соседнем острове, за узким проливом. В густой темноте подходим к скале, швартуемся, накрываем себя пестрой сеткой, выставляем дозор.
Простояли ночь, день, еще ночь — ничего не обнаружили на прибрежном фарватере. На соседнем острове наши ребята видели за кустами часового…
Долго ли так будем стоять? Это ведь не в Новой Ладоге, а далеко, во вражеском тылу.
1 сентября. Мой черед вести наблюдение за фарватером. Связным и телохранителем идет со мной рулевой матрос Михалев. Вот она, старая топографическая вышка! Придерживая рукой автомат и бинокль, лезу на верхотуру. Гриша Михалев занял «круговую оборону» внизу.
Высовываю голову и плечи на верхнюю площадку, смотрю, и без бинокля вижу на соседнем острове часового с автоматом…
Нам с Михалевым повезло: часов около 11 я увидел в бинокль две коробки серого цвета, которые медленно двигались вдоль самого берега на норд-вест. Вынул блокнот, карандаш, рисую, как умею, схему-донесение. И то ли от волнения, то ли от того, что двое суток ничего не ел (не до того было) — так засосало под ложечкой! Спускаюсь вниз, до половины вышки:
— Гриша, ты есть не хочешь? Сходи, снеси донесение и пожевать чего-нибудь захвати.
Ушел Михалев. Я остался один. Прошло минут 15–20. Над островом появился «мессершмитт» и начал поливать из пулеметов. Загорелась прошлогодняя трава, валежник. «Нас обнаружили», — пронеслось в голове. Что делать?
Дело сразу нашлось: от соседнего острова отвалил небольшой катер (вроде нашего ЗИСа) с солдатами.
Пулей лечу вниз. К катерам уже не успею… Ложусь в лощинке за большим камнем. Когда катер подошел поближе, открываю огонь короткими очередями.
Эх, недолет! Но… катер разворачивается и показывает корму. Меняю диск, бегу на ту сторону острова, где наши катера стоят.
Прибежал я к берегу — и стало мне грустно: наши МО, стреляя из пушек и пулеметов, шли в сторону Кексгольма. А им навстречу мчался какой-то торпедный катер.