первые послужило орудием избавления. Скоро поток сузился, я уткнулся грудью в каменистый свод, вода под ногами с ревом уходила под низкую каменную арку. Не долго думая, я набрал в грудь побольше воздуха, нагнулся и с головой погрузился в воду, моля всех богов только помочь мне не расшибить себе голову о каменные низкие своды. Я пробыл под водой не мене двух минут, спасли только навыки хорошего пловца и быстрота течения. Потом я узнал, что проплыл за это время не менее трехсот саженей. Казалось, легкие больше не выдержат, последним усилием рванулся вверх, уже ни на что не надеясь, и оказался на поверхности воды, а надо мной темнел бархатный купол звездного неба. С каким наслаждением я упивался свежим ночным воздухом! Однако, злоключения еще не закончились. Я должен был понять, где нахожусь и как действовать дальше. Оказалось, что дальнейший путь преграждает решетка, отделявшая тюремную часть потока от реки, в которую он впадал. Я вспомнил, что в этом месте находится тюремный мост, поднял голову – так и есть – надо мной высилась громада моста. Выход был один – найти проход в ограждении. Я не верил, что решетка достигает самого дна потока. Осторожно, держась за металлические прутья, я снова нырнул, стараясь достичь до самого дна. На мое счастье, в самом центре потока заграждение несколько пядей не доходило до грунта, но заканчивалось острыми штырями, однако, мне удалось протиснуться под ними, отделавшись глубоким порезом на спине. Ни на секунду не забывая о страже за спиной, я вынырнул, оставляя позади последнюю преграду, и, стараясь не производить лишнего шума, отдался речному течению. Еще не начало светать, мое тело на речной поверхности можно было принять за обычное бревно, хуже другое – силы были на исходе: из разодранной спины сочилась кровь, нестерпимо ныл обожженный бок, я почти не мог грести покалеченными на дыбе руками. И все же я был счастлив – я был на свободе, если и погибну, то не в проклятом каменном мешке. Второй удачей было то, что тюрьма находилась в нижней части города, который вот-вот должен был закончиться, это оказалось кстати, так как плыть дальше я бы просто не смог. В какое-то мгновение понял, что захлебываюсь и тону, это заставило энергично заколотить по воде руками и ногами и попытаться подплыть поближе к берегу. Через четверть часа неимоверных усилий почувствовал под ногами твердую землю, выполз на песок чуть ниже последних жалких лачуг, притулившихся к стене города. Небо начинало сереть, от усталости, боли и холода я почти не мог двигаться, рана на спине продолжала кровоточить - пропорол ее намного глубже, чем предполагал. Река, спасшая меня, стала теперь смертельно опасной, я постарался укрыться в прибрежных зарослях ивняка и ольхи. От одежды остались лишь лохмотья, волосы и борода отросли за время заключения и превратили меня в настоящее страшилище. Скоро выйдут из своих домов люди , пойдут к реке пастухи, рыбаки, прачки, с ними могут быть собаки… Времени на раздумья и отдых не было. Я нащупал какой-то сук, с его помощью попробовал встать на ноги и ощупью, поминутно спотыкаясь, шатаясь от усталости, побрел впотьмах к темневшему вдали лесу. В обычное время эта дорога заняла бы у меня не более получаса, теперь же я добирался туда раза в три дольше. Мне повезло – на опушке леса стоял стожок сена. Солнце уже начало всходить, когда я рухнул в нескольких шагах от стожка и ползком добрался до спасительного убежища. Постарался зарыться поглубже, свернулся в клубок и, постепенно согреваясь, впал в полузабытье. Очнулся я через несколько часов. Все тело болело, плечо саднило, но, судя по прилипшей к телу рубахе, кровотечение прекратилось. Голова, тем не менее, работала ясно и четко. В конце концов, я был молод, хорошо тренирован, меня воспитывали как воина. С двенадцати лет ходил с отцом в походы против степняков, с четырнадцати служил при дворе твоего отца, успел побывать в разных переделках, до ареста находился в великолепной форме, многое дал мне Будимир, обучивший восточным приемам концентрации и отрешения от своей физической оболочки. Именно поэтому, я отлично понимал, что добраться за двести верст до нужной бухты пешком вряд ли смогу, нужна была хорошая лошадь, одежда, еда, да просто перевязать раны и отдохнуть, одним словом, требовалась помощь, но взять ее было неоткуда. Я был беглым пленником, чужеземцем по легенде, довериться никому не мог, не только потому, что не доверял людям, опасаясь нарваться на шпионов короля, но также из страха повредить тому, кто помог бы мне. Если кому-то станет известно о помощи беглому преступнику, то не только спасителя, но и всю его семью ожидала неминуемая страшная смерть. А помочь мне было не так уж сложно – в городе, в тайнике, у меня была припрятана большая часть выручки за янтарь и оружие. Но вернуться в город я не мог. Положение было почти безвыходным, спасти могло только чудо, и это чудо явилось в виде маленькой крестьянской девочки, собиравшей хворост на опушке. С ней был огромный лохматый пес, он и нашел мое убежище. Я представил, как выгляжу, представил ужас бедного ребенка и постарался поглубже зарыться в сено, но проклятый пес рычал, рыл лапами землю и, в конце концов, привлек внимание Лили, так звали мою спасительницу. Привлеченная собачьим лаем, заинтересованная девочка подошла поближе и прикрикнула на собаку: