Я подняла своё удостоверение.
— Дела Агентства. Мне сказали вызвать управляющего.
Он сморщил нос, словно чем-то завоняло.
— Ах, да. Одну минуту.
Он кому-то позвонил, а я посмотрела на Виолетту, которая созерцала окружавшее нас великолепие. Её семья была очень обеспечена, но даже их образ жизни был скромным по сравнению с этим. По слухам, массивный канделябр в вестибюле стоил больше ста тысяч долларов, а ещё я читала, что в бальном зале люстра была ещё больше.
— Джесси Джеймс?
Я повернулась и увидела идущую к нам женщину, за тридцать, с короткими каштановыми волосами. На ней был тёмно-синий деловой костюм.
— Да.
— Меня зовут Марджори Кук. Я управляющая, — её шаг замедлился, и она нахмурилась, оценив мой внешний вид: чёрные джинсы, ботинки и короткий серый бушлат, который я одолжила в мамином гардеробе. — Вы охотник?
Я улыбнулась и протянула ей руку.
— Да.
Она пожала мою руку в приветствии и затем перевела взгляд на Виолетту.
— А вы?
— Я её ученица.
Управляющая озадаченно кивнула, словно не была совсем уверена как с нами быть.
— Пожалуйста, пройдёмте в мой кабинет.
Мы проследовали за ней в офис. И как только за нами закрылась дверь, она села за стол и жестом пригласила нас занять места.
Я заговорила первой:
— Меня не особо ввели в курс дела, только лишь сказали, что у вас проблема с банти. Что вы можете рассказать нам об этом?
— Насколько нам известно, всё началось два дня назад. Некоторые из наших гостей случайно услышали жалобы на странные сны. Прошлой ночью, в семье, заселившейся на пятом этаже, подверглась нападению четырнадцатилетняя дочь. Отец клялся нам, что он увидел банти на её кровати. После инцидента они незамедлительно съехали.
Виолетта содрогнулась, да и я едва смогла скрыть своё отвращение. Банти нападали на любого спящего человека, но особенно любили терзать подростков. Как будто половое созревание и так не было довольно плохим периодом, вдобавок приходилось переживать из-за неких крохотных Фредди Крюгеров, мечтающих подарить ночной кошмар.
Марджори сложила руки на столе.
— Владелец хочет, чтобы об этом позаботились, и как можно быстрее. Нас заверили, что вы проведёте работу крайне осмотрительно.
Ей не надо было говорить нам почему владелец хотел сохранить это в тайне. Отели охранялись особыми чарами, не дающими банти проникнуть внутрь, и эти чары надо было накладывать из года в год. Похоже кто-то подзабил на сроки проведения обновления чар. «Ралстон» потеряет статус пятизвёздочного и множество высокочтимых гостей, если пройдёт слух об их проблеме с банти.
— Мы само благоразумие, — вставила свои пять монет Виолетта.
Я встала.
— Если вы можете предоставить нам доступ в номер, где случился инцидент, мы начнём свою работу.
Управляющая встала и взяла карточку-ключ со стола.
— Номер 5017. Я покажу вам где лестница.
— А лифтом мы не можем воспользоваться? — спросила Виолетта, когда мы покинули кабинет.
— Мы предпочли бы, чтобы как можно меньше гостей увидело вас.
Марджори повела нас вглубь коридора к маленькому, но не менее элегантному лобби в задней части здания, где на посту стоял огромный мускулистый охранник. Даже спрашивать не надо было, и так понятно, что это был вход, которым пользовались знаменитости, не желая иметь дел со снующими у главного входа папарацци.
Она передала мне карточку-ключ.
— Как закончите, позвоните на стойку администратора и уведомите их. Можете отдать ключ Амосу и выйти через этот вход.
Она развернулась и зашагала в направлении откуда мы только что пришли, а я направилась к двери, ведущей на лестницу с правой стороны лобби. Виолетта последовала за мной. Всё то, время пока мы не оказались одни на лестнице, она молчала.
— И всегда с тобой так обращаются, когда ты выходишь на работу?
— Как так?
Она фыркнула позади меня.
— Словно ты некий маленький грязный секретик.
От её возмущения я рассмеялась.
— Большинство людей счастливы видеть нас, но вполне разумно, что местные сотрудники не хотят, чтобы мы попались на глаза постояльцам.
Мы поднялись на пятый этаж и отыскали номер 5017. Я отперла дверь и открыла её. Мы вытаращили глаза от вида шикарного сьюта. Главная гостиная зона была выполнена в тёплых кремовых и голубых тонах с бархатными диванами, белыми мраморными столами и изысканными хрустальными лампами, к которым я даже прикасаться боялась. Комната красовалась сверкающей люстрой, шторы на огромных окнах были распахнуты, и нам открывался панорамный вид на здания, выстроившиеся по другую сторону улицы.