Бывший хранитель египетских древностей в Британском музее И. Э. С. Эдвардс высказывает более осторожную точку зрения: так как во всех лодочных траншеях вокруг пирамиды Хеопса некогда были захоронены суда, одни из них, по-видимому, участвовали в погребальной процессии и церемониях, а другие предназначались только для того, «чтобы служить фараону в его загробной жизни».
Выдающийся египтолог Дж. Е. Черни поддерживает эту теорию. По его словам, Царская ладья и подобные ей суда предназначались для загробных плаваний покойного фараона на восток и запад, а в ныне пустом захоронении у восточной стороны пирамиды, должно быть, лежали когда-то ладьи для таких же загробных путешествий на север и на юг. И лишь в пустой траншее рядом с пандусом, по словам Черни, некогда хранилась настоящая погребальная барка Хеопса.
В продолжение всей египетской истории суда в форме папирусных челнов явно предназначались для религиозных или культовых целей. Это были лодки для паломничеств, например, в Абидос, к святилищу Осириса, где каждый египтянин мечтал побывать хотя бы раз в жизни, или погребальные барки для переправы мумий на западный берег, в некрополь, или же ладья для перевозки изваяний главных богов. В последнем случае религиозное значение таких судов удваивалось, ибо в позднейшие времена, а может быть и раньше, бога, например Амона, всегда изображали на легендарной золотой ладье, украшенной драгоценными камнями. Эту ладью, разумеется, никогда не спускали на воду: жрецы и другие участники религиозной процессии выносили ее на плечах и затем устанавливали на почетном месте на палубе настоящей барки в форме челна, которая пересекала Нил во время ежегодных Праздников Долины, когда Амон посещал священные места Фив.
Мы уже видели, что священная форма этих судов происходит скорее всего от тростниковой ладьи бога Солнца, которая, в свою очередь, восходит к тем временам, когда древние египтяне практически не знали иных судов. Позднее, воплощенные в кедровом дереве (символ бессмертия), эти суда стали царской привилегией. Вполне возможно, что фараоны независимо от цели плавания всегда пользовались только судами в форме челна. Подобно многим другим царским привилегиям, фараон мог предоставить и эту своим подданным, тем, кому он хотел оказать особую честь, точно так же как он мог подарить им статую для гробницы или же земельный надел, чтобы обеспечить покойному жертвенные приношения на вечные времена. Таким образом, многие погребальные ритуалы и обряды, которыми в эпоху Древнего царства почитали только лиц царствующего дома, ко времени XII династии (около 1900 года до н. э.) стали также привилегией знати. А еще позднее они стали доступны всякому, имеющему средства.
К периоду XII династии Тексты пирамид стали также использоваться египетской знатью, изречения с некоторыми изменениями и дополнениями начали писать на внутренних поверхностях гробов и саркофагов, откуда и возникло их более позднее название: Тексты саркофагов.
К тому времени уже мало кто мог позволить себе роскошь высекать эти заклинания на стенах своей гробницы: рельефы заменила роспись. И точно так же никто больше не хоронил вместе с покойным настоящие суда. Возник обычай помещать в гробницы всяческие модели — чудесный обычай, который сохранил для нас удивительнейшие свидетельства о повседневной жизни древнего Египта. Здесь были прелестные модели плотничьих и гончарных мастерских, прачечных, пекарен, мясных лавок и множество моделей различных лодок. Уже около 2000 года до нашей эры знатный египтянин Мекетре был погребен в Фиванском некрополе вместе с дюжиной моделей лодок, и мы можем предположить, что они представляли собой точные копии небольшого флота, которым владел этот богатый человек при жизни. Здесь четыре пассажирские лодки — две парусные и две гребные, — две барки-кухни, сопровождавшие пассажирские лодки, обеспечивавшие пищей и пассажиров и команду, и четыре «яхты» наподобие челнов, весьма похожие на миниатюрные копии Царской ладьи Хеопса[19]. Выкрашенные в зеленый и желто-охристый цвета, эти последние лодки, видимо, представляли собой ладьи для паломничеств и для погребения, чтобы Мекетре мог и после смерти плавать по «небесному Нилу», как он это делал при жизни. Разумеется, далеко не все египтяне могли содержать такой флот, но почти все они нуждались хотя бы в одной лодке в виде папирусного челна для паломничеств и для погребения. Те, кто не мог иметь ладью специально для этих культовых целей, очевидно, пристраивали форштевень и ахтерштевень в виде связанных пучков. папируса к обыкновенной лодке и прикрепляли их точно таким же способом, как на Царской ладье.
Существует предположение, что Царская ладья тоже входила во флотилию, но в более крупную. Во всяком случае, у Хеопса могли быть корабли и которыми он пользовался при жизни, и которые были построены специально для его погребения. На одном из последних, очевидно, переправляли к пирамиде гроб с его мумией, его набальзамированные внутренности, может быть, в таком же алебастровом сосуде, как у царицы Хетепхерес, различные похоронные принадлежности и царскую погребальную утварь, а также богатые жертвоприношения, дабы фараон был счастлив и ни в чем не нуждался в загробной жизни. А потом эти суда захоронили рядом с пирамидой Хеопса, чтобы они служили ему вечно.
Царская ладья фараона Хеопса — это самое древнее, самое большое и лучше всего сохранившееся из всех до сих пор обнаруженных древних судов — поразительное свидетельство мастерства древних корабелов и бесценный образец истории мореходства. Тем более обидно, что эта уникальная ладья, так тщательно и остроумно восстановленная Ахмедом Юсефом Мустафой, сегодня оказалась практически ничем не защищенной от внешних воздействий в музее, который в лучшем случае просто не выполняет своего назначения, а в худшем — явно угрожает самому существованию корабля.
«Деревянные части судна, — писал покойный доктор Абдель Монейм Абубакр в 1971 году, — были такими прочными и новыми, словно их изготовили всего год назад». Кемаль эль-Маллах вспоминает, что, когда он вскрыл траншею в 1954 году, цвет дерева был теплым и светлым и оно «было так тщательно отполировано, что порой я видел свое отражение в боковых досках корпуса». Теперь, к сожалению, ничего подобного уже нельзя сказать. Несмотря на все внимание, которое по-прежнему оказывают Царской ладье, особенно Хаджа Ахмед, постоянно следящий за состоянием деревянных частей, корабль не удастся надолго сохранить, если его не переведут в подходящее помещение, где он будет огражден от колебаний температуры и влажности, а также от возможного воспламенения, что в условиях почти безводного пустынного плато наверняка приведет к катастрофе.
Специалисты по сохранению древнего дерева сходятся во мнении, что идеальными для восстановленной ладьи были бы условия, максимально приближенные к атмосфере погребальной траншеи, где она пролежала в целости и сохранности около четырех с половиной тысяч лет. Но даже наилучший из кондиционеров вряд ли может поддерживать эти условия В' стеклянном бараке, установленном в пустыне. Температура в корабельной траншее не превышала в среднем 22 °C. Температура в музее часто поднимается до 40°. Но высокая температура и сухой воздух сами по себе не так опасны, как колебания температуры и влажности. Дерево, даже 4500-летнего возраста, остается живой органикой, которая реагирует на окружающую среду, сжимается и расширяется от холода и жары, от сухости и сырости. Подобные постоянные изменения, происходящие зачастую за короткие периоды времени, вызывают в древних досках критические напряжения, близкие к разрушительным, и тут уж ничего нельзя поделать. Кроме одного: изменить условия, в которых сегодня находится Царская ладья.