День получился преотвратнейший. Фирма, в которой Саша трудился самым главным и единственным программистом, жила тем, что приторговывала всякой всячиной на популярном Интернет-аукционе. И вот этот самый аукцион никого не предупреждая поменял интерфейсы, и Сашины программы перестали работать. Верней, аукцион-то наверное предупреждал, и загодя, и не один раз, но кто же письма от них читать будет? Письма-то они иногда и по нескольку раз в день шлют, всё о том какие они там распрекрасно-замечательные, как конференцию разработчиков провели, да какое у них на будущее планов громадьё – фигня в общем. Так что если их письма все читать, то только это на работе и успеешь, на программирование времени не останется. Вот и прозевал Саша обновление, оттого и носился по строчкам кода как общеизвестный веник, внося правки. Оттого и пришёл домой так поздно. В Америке рабочий день обычно – с восьми до пяти. У Саши график работы в общем-то был гибкий, никто утром в дверях с секундомером не стоит, однако гибкость эта почему-то предпочитает загибаться не в сторону укорочения рабочего дня, а сторону удлинения – вот как сегодня. Пришёл с работы – а на небе звёзды. Романтика типа.
Под такие невесёлые мысли Саша решительно сграбастал рюмочку со стола, одним глотком (как водку) осушил, и со стуком поставил на место. Стуку рюмки в вибрацией отозвался телефон в кармане. Саша вытащил мобилку – автоответчик высветил «Masha – P». «P» – это наше «П», «Племянница», чтобы отличать племянницу Валентина Борисовича от другой Маши, номер которой был в Сашином телефоне был обозначен просто «»Masha«».
Номер Машин Саша записал в мобилку несколько дней назад, когда они ездили покупать Маше телефон, компьютер, и прочие необходимые студентке штуки. Звонил пару раз, спрашивал как дела, и нужна ли помощь с извозом. Маша вежливо оказывалась – то-ли сидела у себя в гостинице, то-ли вызывала такси, то-ли пыталась освоить местные автобусы, ходящие строго по расписанию, зато примерно раз в час. А может Саша был у неё не единственным знакомым в городе.
– Привет, Машенька! – вот любил Саша называть абонента сразу по имени, используя преимущества определителя номера.
– Привет, Саша. Приезжай пожалуйста.
Э-хе-хе… Ну вот когда выяснилось что третью рюмку пить и не надо было. Саша подсчитал как-то что по ютинским нормам содержания алкоголя в крови водителя (и его, Сашиному, живому весу) две рюмки – это ещё норма, это – трезвый. А вот три – уже на грани. И не то чтобы Саша никогда не водил машину пьяным – конечно водил когда обстоятельства обязывали. Как-то, в очередной раз навсегда поссорившись с Лариской, прыгнул в машину, и ехал закрывая один глаз – потому что если смотреть двумя глазами в таком состоянии – то картинка двоится и рулить вообще невозможно. Однако, естественно, за пределом форсмажорных обстоятельств Александр кататься «под шафэ» отнюдь не стремился. И не то чтобы после третей рюмки водить тяжело – нормально, а уж с нашей русской печенью – и вовсе не заметишь. Но вот впилится в тебя какой-нибудь идиот, подскочит полиция, заставят дыхнуть в трубочку – и всё. А день сегодня кстати – как раз такой чтоб неприятности притягивать.
– Машенька, я конечно не в том состоянии, в каком хороший хозяин собаку за руль не посадит, но всё же… А до завтра никак не терпит? Что случилось-то?
– Нет, не терпит. Что случилось расскажу на месте. Приезжай пожалуйста как можно скорее. Встретимся там где и в первый раз.
– У паровозика?
–Ага, у паровозика. Поспеши, Сашенька. – сказала Маша и отключилась.
Показалось Саше, или Машин голос действительно подрагивал? Тоже мне, шпионка-разведчица, деловая колбаса… А с другой стороны, если у конкретно этой девушки дрожит голос – ничего хорошего такое дрожание не предвещает. Это как бегущий генерал, который в мирное время вызывает удивление, а в военное – панику.
Саша встал, пошарил в карманах, нашёл пачку жвачки, развернул пластинку и закинул в рот. Хитрую машинку, измеряющую содержание алкоголя жвачка не обманет, а психологически всё ж полегче. Машинально похлопал себя по карманам ещё раз. Телефон на месте, бумажник (а в нём – права) на месте, ключи от всего, включая машину – на месте. Можно ехать. И тут телефон завибрировал снова.
– Да, Машенька? – сказал Саша, предвкушая то, что сейчас услышит. Или ситуация рассосалась сама-собой, или отложилась по крайней мере до завтра. Или сейчас разрешится по телефону – спросит Маша экспертную оценку по какой-нибудь сугубо американской ситуации, Саша ей всё объяснит, да и займётся допиванием вискаря. Однако услышал Саша нечто совсем неожиданное.