Лаэрен
сны затонувших
Ульяна Берикелашвили
© Ульяна Берикелашвили, 2015
© Дмитрий Лир, фотографии, 2015
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Соби
Был обыкновенный рождественский вечер. Серый, невзрачный, пропитанный запахами корицы, яблочных пирогов и городской канализации. Прохожие, словно запутавшиеся в своих коконах яркие бабочки, спешили навстречу празднику.
А она бежала сквозь слёзы через парк. Сквозь серые угрюмые деревья, не разбирая дороги. Падала, снова поднималась. Бежала, сбивая прохожих.
Она уже и не понимала, а может быть, и не помнила, почему, куда, отчего пытается убежать. Просто мчалась вперед.
«Лишь бы подальше…»
Странная боль переполняла её. Колкая, грязная — она словно стала ЕЁ сутью. Не выдержав этого, настоящая суть ушла на дно сознания…
В глазах потемнело. Запнувшись о гнилой ствол дерева, она плашмя упала на грязный снег. Лицо её погрузилось в ледяную воду, проломив тонкий лёд, сковавший лужу.
Пара неосознанных вдохов в поисках живительного воздуха и она уснула.
Навсегда.
Навсегда?
Что-то мне говорило, что это не так. Жмурюсь от боли и приподнимаюсь. Руки уперты не в холодный снег, а в ровную гладкую плиту.
Где я?
Дома?
Нет… в моей комнате — ковролин, да и вряд ли я не добралась до постели…
Открываю в легком испуге глаза и…
Сознание замирает в непонимании.
Чёрное обсидиановое пространство окружает меня. Ровная безразмерная монолитность камня под ногами и тёплый бархат воздуха.
И сквозь пелену темноты я слышу шорох.
Чьи-то шаги.
— Напиласяяяяя я пьяна, не дойдууууу я до домуууу! — странно знакомые слова в темноте.
Прыжок, лёгкий смех и я беспомощно осознаю, как велико, как безразмерно это пространство.
— Довелааааа меня тропка дальняя до вишнёвого садааааа!
…старая… это… это какая-то безумно старая и знакомая песня!
«Песня…» — думаю я — «Какое то странное, но слово»
И уже во второй раз задумываюсь. В голове такая же тьма, как и вокруг. Мысли приходят не спеша, сбивчиво. И обидно оттого, что я тут же забываю, что значит то или иное…
Я что-то забыла, потеряла…
Но что?
Отбросив все, настраиваюсь на восприятие голоса. Это мужчина.…Это явно мужской голос. Хриплый, немного надломленный… сексуальный.
— Ты скажи-кааааа мне, расскажи-каааааа мне, где мой милый ночууууует.
— Эй, кто ты? — кричу я в темноту, обрывая незнакомца.
— Ну-у… вот, всю песню испортииилаа! — капризно протягивает он и тут же удивлённо вопрошает — Девчонка?!
Он умолкает и вокруг снова восстанавливается тьма. Но почему-то не покидает ощущение, что он… рассматривает меня!
— Ууууу, ещё одна! Нам что, с Велиаром тут вдвоем всю жисть…
— Велиар?! Ещё одна?! — недоуменно шепчу я. Делаю шаг навстречу голосу и… слепну под натиском яркого света…
Когда резь прошла, и глаза привыкли к яркому свету, я обнаруживаю следующую картину — на меня был направлен мощный театральный прожектор. И не один. Кольцом они окружают меня, забивая пространство вокруг ядовито-желтым светом и чёрными змеями проводов.
И на одном из них сидит ОН. Неровно очерченный силуэт. Гордый… но слегка надломленный…
— Ну-уу, что ууставииилась? — протягивает он, помахивая рукой… Нет, не рукой. Это что-то иное, мягкое… словно бескостное. В недоумении смотрю на это и пытаюсь понять, что же…
— Это хвост, глупая! — восторженно кричит он и спрыгивает с прожектора, изящно и мягко.
Свет уже не такой яркий, как раньше, серебристым облаком окутывал его, а я, завороженная и удивленная, разглядываю странного обладателя хриплого голоса.
…Не знаю, почему я называю его странным…
Первое, что бросается в глаза, это кошачьи уши и хвост. Мягкие, пушистые, серые с чёрными полосками.
— Красивые, правда? — восклицает самодовольно он и, не дожидаясь ответа, подходит ко мне.
— Котовски. Великолепный и очаровательный Я! — Представляется он. — А ты?
Даже не знаю, что ответить. Я? Кто я?! Кто…
Пытаюсь вспомнить и падаю на плиты от боли.
Мне больно, жутко больно. Голова трещит и разламывается. Я всхлипываю и сильнее вжимаюсь в холодный камень. Затем что-то с силой приподнимает меня вверх. Это Котовски, грубо схватил меня за волосы, так что слёзы брызжут из глаз, и тянет вверх, к своему лицу.