– Гнездо лысухи! – жалостно воскликнул Юра.
– Да, но куда же девались яйца?
– А вот куда, – указал Юра на глубокий отпечаток ноги в тине. – Смотри-ка, даже след не заплыл, значит, недавно кто-то проходил.
– И вот, – указал я на маленькое гнездышко, плавающее у самого берега. Рядом закоченели захлебнувшиеся в воде птенцы.
– Вот изверг! – воскликнул Юра.
И тут я увидел верёвку. Она была привязана к кусту ивы, а другой её конец уходил в воду. Я схватился за верёвку, но она не поддавалась. Тогда мы потащили верёвку вдвоём с Юрой.
– Сеть, Юра, сеть!
– Браконьер пойман с поличным! – вскричал Юра. – Тут удочкой можно прекрасно ловить, так им мало, хищникам, – сети ставят!
Мы потянули веревку ещё и увидели, что в сеть запутались большие рыбы.
– Стой, Юра! Давай оставим всё, как есть. А ночью придём и зацапаем браконьера на месте преступления.
Мы сбросили сеть в воду и замаскировали все наши следы. Я вспомнил о вчерашнем ночном приключении.
– Пойдём лодку посмотрим!
Мы полезли в камыш. Кто-то ночью или сегодня утром сюда уже приходил: камыш был поломан, лодка стояла на месте. Я прыгнул в неё и в тот же миг поскользнулся, упал. Дно и борта лодки были в рыбьей слизи и чешуе, а вчера ещё казались чистыми. Юра тоже прыгнул ко мне, огляделся и поднял со дна окурок сигареты. На кончике виднелась надпись «Шипка». Юра молча сунул окурок в карман.
– Пригодится… Может быть, найдём браконьера.
– Вот по этой штуке обязательно найдём, – сказал я, поднимая со дна лодки медную пуговицу с изображением якоря. – Сегодня же пойду к Феде. Может, он знает, кто носит одежду с такими пуговицами…
– …и курит сигареты «Шипка», – добавил Юра.
Когда мы пришли к лагерю, у Бори готова была уха.
Сели завтракать, когда Юра вдруг заметил:
– Идёт кто-то… Интересно, что за человек?
К нам подходил высокий мужчина в маленькой кепочке, которая чудом держалась на его рыжей всклокоченной голове.
– Хлеб да соль! – приветствовал нас мужчина, остановившись.
– Едим, да свой! – буркнул Юра, вглядываясь почему-то в кепочку.
– Садитесь с нами, – пригласил Боря. – Ухи на всех хватит.
– Товарищ твой что-то уж очень нелюбезен, – засмеялся рыжий незнакомец, выворачивая в улыбке широкие губы.
– Значит, есть причина, – снова пробурчал Юра.
– Что же за причина? – спросил рыжий, сузив свои маленькие глазки в щёлочки.
– Вы знаете что-нибудь насчёт закона об охране природы?
– Как же, знаю.
– Зачем тогда нарушаете его?
– Кто? Я? – изумился рыжий, широко открывая глаза.
Я посмотрел, а они у него серые-серые и смотрят на Юру будто с насмешкой.
– Да, господи, это что ж такое ты говоришь? Никогда, ни в жизнь не был нарушителем. Да я…
– А кто вчера стрелял утку? – обличающе перебил мужика Юра.
– Да что ты, господь с тобой! Знаю я, когда надо охотиться. У меня ещё дед был, так он учил меня маленького, вот поменьше его, – кивнул рыжий в мою сторону, – что утку, что всякую другую дичь нельзя стрелять во время гнездования.
– Не пошла вам впрок наука, – хмуро пробурчал Юра. – Вот возьмём да и сведём вас в сельсовет…
Мужчина неожиданно лёг на траву и достал из кармана портсигар.
– Вот уж привязался: чего доброго, и в сельсовет сведёт…
Хихикая, полез в костёр за угольком, а я ждал, когда рыжий достанет сигарету. Но сигареты лежали у него в портсигаре, так что названия их всё равно определить было нельзя.
– Дяденька, дайте закурить! – сказал я, набравшись решимости.
Он полез в портсигар и вытряхнул ещё одну сигарету. Я схватил её и, словно давно не курил, сразу потянулся за угольком. Но не успел затянуться, как меня разобрал кашель.
– Вот это сигарета! – сказал я, прокашливаясь. Вытер слёзы, осмотрел сигарету и заметил на ней надпись «Шипка». – Как вы её курите?
– Ну, не знаю, какие ты куришь, – ухмыльнулся мужик. – Это самые лёгкие… Болгарские.
– Болгарские? – вроде как изумленно вскрикнул Юра. – Ну-ка, Ваня, дай я попробую.
Юра взял сигарету, долго рассматривал её, потом, пуская дым, небрежно произнёс:
– Да, сигареты лёгонькие… И много их у вас в селе курят?
– Не знаю… Всё больше «Прибой» в ходу да ещё «Север»… А иные махоркой балуются.
Я невольно посмотрел на пиджак мужика. Пуговицы на пиджаке были не медные, а чёрные.
Мужик посидел, посидел около нас и поднялся: