– Ты что же, порядка не знаешь? – начал отчитывать нашего учёного секретаря Боря. – Иди сейчас же вымой руки!
– Да они у меня чистые, господин Фиц-Рой…
– Иди мой руки! – твердо и раздельно повторил Борис.
– Вот избрали начальника на свою голову! – усмехнулся Юра. – Даже поесть спокойно не даст.
– А где ваша уха? – спросил Федя.
Юра, вытирая полотенцем руки, рассмеялся.
– Знаешь, Федя, перед отъездом я читал книгу Дарвина «Путешествие на корабле «Бигль». У него описана одна южноамериканская гостиница. «Что у вас есть?» – спросил проголодавшийся Дарвин у хозяина. «Все, что угодно, сэр». – «Будьте любезны подать нам рыбы». – «О, нет, сэр». – «Тогда ухи». – «О, нет, сэр»… Вот так же и Ваня с Борей: – О, нет, сэр!
– Не клюёт, – горько улыбнулся я. – Рыба не клюет. Ловил, ловил – ничего не поймал.
– Что же так? – удивился Федя. – Рыбы у нас много. Главное, далеко от села – никого почти не бывает. И потом здесь заказник. Вот рыба и водится. Есть сазан, лещ, язь, линь, щука. Я не говорю уже о чикомасах и красноперках – их здесь тьма!
Федя осмотрел наши снасти. Ему очень понравились мои удочки, но он сказал, что донок у нас нет – вот это плохо. Без донки хорошую рыбу редко поймаешь. И обещал посмотреть у себя: если найдет, даст нам свои закидушки.
Федя ушёл, и мы стали готовиться ко сну. Натаскали в палатки камыша и побежали к озеру мыться. Искупались и сразу словно воз с себя сбросили – стало легко и весело.
Солнце уже село за степью и вскоре совсем стемнело. Только на западе, там, где был Ростов, словно из-под земли бил в небо сильный свет, и это зарево освещало всю степь. А на восточной стороне было темно, мрачно, и только на небе, мерцая, горели крупные звёзды.
Мы с Юрой наломали немного сухих ивовых кореньев, набрали сухого помёта, разожгли костёр и уселись около огня. По ногам у меня из ранок текла кровь. Я стирал её, а она всё текла и текла.
– Это ничего, – сказал Юра. – Пиявки выпускают слюну, которая разжижает кровь. А в общем-то это полезно. Недаром в аптеке пиявка стоит пять копеек.
Топливо быстро догорело. Нас начали донимать комары, и пришлось лезть в палатку. В ней уютно пахло полынью, которой наш хозяйственный начальник завесил все углы. Наверно, он считал, что запах полыни будет отпугивать насекомых.
Я улёгся между Юрой и Борей. Над ухом тонко звенел комар, но сладкая дремота сразу охватила меня, и я начал засыпать. Вдруг чья-то рука протянула к моему лицу пузырёк.
– Возьми и намажься, – услышал я голос Бориса. – Ни один комар тогда к тебе не подлезет.
Я привстал и намазал снадобьем – это был диметилфталат – и руки и лицо. И верно, комары меня больше не беспокоили.
А за палаткой всё время слышались крик дергача и перекличка перепелов: «подь-полоть, подь-полоть».
– Ать-два, ать-два, – сказал сонным голосом Юра.
«Что такое он сказал?» – думал я сквозь сон.
Потом дергач начал кричать где-то около палатки, и я понял, как хорошо скопировал его Юра.
– Ать-два, ать-два! – кричал дергач, и под этот крик я заснул.
ГДЕ ЖЕ РЫБА?
Мы с Борей почти одновременно вскочили и огляделись: в отверстие палатки уже пробивался свет.
– Учёный секретарь!
Юра промычал что-то и повернулся на другой бок.
– Будет теперь спать до восьми часов, – проговорил Боря. – Вот уж никогда не брал бы с собой таких засонь на рыбалку.
В его голосе мне послышалось ворчание Серёги Лузина, закадычного моего уральского друга.
Серёга всегда вставал очень рано. Проснётся, заправит койку и начинает прибирать в квартире. По утрам я заставал его с мокрой тряпкой в руках. Он стирал пыль с окон, шкафов, телевизора и радиоприемника. Открыв мне дверь, Серёга прикладывал руку к губам: «Тише! Батя спит».
Поставит на плитку чайник, вскипятит чай, потом будит отца:
– Вставай, батя! Уже полседьмого…
Нет, все-таки хороший у меня друг!
Мы открыли палатку. Влажная свежесть охватила нас. Пахло водой и гниющими водорослями. В синем сумраке я различил у входа в палатку какой-то узелок. В нём были помидоры. Рядом лежали два коротких камышовых мотка, из которых торчали прочные прутья.
– А это что такое? – спросил я.
– Чаканки3, – ответил Борис, сматывая с одной длинную леску.
– Наверное, Федя принёс… Возьмись за конец, – и подал мне большой рыболовный крючок.
Мы распустили всю лесу. Она оказалась длинной, метров пятнадцать. Недалеко от крючка на особом поводке было привязано тяжёлое грузило. Я понял, что это донка.