— Простите, сэр, не зайдете ли вы в офис на минутку? Вместе с дамами, — человек, стоявший к Билли ближе других, говорил тихо, как будто не хотел, чтобы собравшиеся слышали его. Он был в некотором замешательстве, но тверд, пытался соблюсти такт. Нам не нужен скандал, это плохая реклама.
— Нет, я не хочу заходить в ваш офис, — Билли Эванс зло посмотрел сквозь заляпанные жиром стекла солнечных очков, — и моя жена не хочет, и ее подруга не хочет. Пропустите нас, пожалуйста!
— Боюсь, что мы не можем этого сделать, сэр. — Третий сотрудник службы безопасности подошел поближе, втроем они встали полукрутом. — Боюсь, что вы не можете покинуть лагерь, — это было произнесено шепотом, который публика уж точно не расслышала. — Для вашего же блага, сэр.
— Лагерь! Какой лагерь?
Люди в форме переглянулись, подошли на шаг ближе.
— Лагерь отдыха, сэр. Где вы отдыхаете.
— Мы не отдыхаем ни в каком лагере, оставьте свои глупости! — Билли побледнел, покрылся потом. Испуганный, притворяющийся, пытающийся выглядеть сердитым. Нападение — лучший способ защиты, это было одно из любимых его высказываний, особенно на стадионе Хоторнз, где команда «Альбион» разыгрывала эту идиотскую защиту. — Да пропустите нас, приятель!
Чья-то рука схватила Билли Эванса за запястье, сильные пальцы вонзились в кожу, вывернули ее, как при китайской пытке.
— Пройдемте с нами, сэр, и без глупостей. Понятно? — голос звучал угрожающе, глаза за забралом были холодные и безжалостные.
— А ну-ка, отпустите моего мужа! — закричала Валери. — Руки прочь от него, слышите? — от страха она заговорила на своем местном диалекте. Эти люди были какими-то особыми полицейскими. Тайная полиция. Это незаконно, ведь Британия — страна демократии. Или, скорее, была таковой. Это узаконенная жестокость. Ноги у нее подкосились; они такие беспомощные, а эта толпа только и ждет момента расправиться с ними. Они могут закидать их камнями, линчевать их. Один из полицейских и ее схватил за руку, потащил за собой. Она оглянулась; третий полицейский держал Рут, которая совершенно не сопротивлялась.
— Вы арестовали нас? — закричала Валери. Сзади послышался взрыв хохота. Подонки!
— Только без шума! — угрожающе прошипел ей на ухо полицейский. — Мы не хотим вам делать больно. — Но мы это сделаем, если нужно.
— Эй, что происходит? — из толпы вылетел парень, прошел вперед, на его веснушчатом лице застыла маска гнева и изумления. — Что выделаете? Рут!
Рут хотела было обернуться, но человек, державший ее, не дал ей этого сделать. — Не обращайте на него внимания, миссис.
Она почти узнала его лицо. Это тот человек, который пять минут назад сидел в той машине. Или это было несколько часов назад? Он, кажется, ее знает. Может быть, если она с ним поговорит...
— Отойди, парень, не твое это дело! Пошел вон! — сотрудник службы безопасности, который держал Рут, начал вытаскивать дубинку.
— Ошибаетесь, это мое дело. Я хочу поговорить с этой женщиной.
— Послушай, — человек говорил на ходу, — эти люди больны. Они потеряли рассудок. Больны! Понял? Им нужен врач, и туда мы их сейчас и отправим. А теперь — мотай отсюда!
Норман Тонг ощутил безысходность и беспомощность. Он попытался отыскать в толпе Джеффа Биби, но не смог. И когда он снова посмотрел на Рут и ее спутников, их уже вводили под охраной в одно из серых строений. Дверь за ними со стуком захлопнулась. Они исчезли, испарились. Снова ложь, вымышленные объяснения. Они говорили, что Рут уехала домой, но она все еще здесь, ее арестовали.
Толпа начала расходиться. Происшедшее было для них небольшим развлечением, приключением; какие-то трое чокнутых, но их забрали, и все кончилось. Отдыхающих ждали залы бинго и пляжи.
Норман услыхал, как завелся мотор «Макси», машина отъехала. Джефф уехал в гараж, чтобы там ему накачали шины. А еще помощь предлагал! Нельзя полагаться ни на кого, только на самого себя.
Почти весь день Гвин Мейс продремал, часто просыпаясь и вздрагивая. Если бы на душе у него было спокойно, он мог бы спать. Он с приятностью погружался в сон, но внезапно резко просыпался, и так много раз. Он лежал в полутьме спальни, пытаясь припомнить, что же его тревожит. Каждый раз на то, чтобы вспомнить, уходило несколько минут, медленно к нему возвращались его проблемы, напрягался каждый мускул его тела.
Поддерживай одно в ущерб другому, так сказать. Используй деньги из налога на добавочную стоимость, устраивай игры с документацией, умей скрывать. Наличные были вложены в ценные бумаги в Испании. фактически, было бы разумно отправиться в Испанию и остаться там, чтобы Управление налоговых сборов не поймало его здесь. Но это непростое решение, ему надо думать о Рут и о Саре. А надо ли?
Рут нигде нет, он, кажется, видел, как она в раздражении вышла из шале. Если она не вернется, одной проблемой станет меньше. Сара где-то болтается со своим дружком. Как там его зовут? Не имеет значения. Она сама все решила, пусть теперь пожинает плоды. Так что у него руки развязаны.