«Когда у человека чистые помыслы и порядок на душе, он стремится к гармонии и вокруг себя, делится ей с другими», — шиза, в последнее время всё чаще, сыпал философскими цитатками. Складывалось ощущение, что он подписался на все пафосные паблики в социальных сетях.
— Ой, правда? — обрадовалась активистка, — тогда я с удовольствием приду, как закончу с другой частью пляжа.
Вот эта черта мне в ней тоже нравилась. Славя умела не только делать что-то для других, но, в то же время спокойно и непосредственно принимать помощь и благодарность. Идеал социального человека. Будь на её месте такой человек, как я или Алиса, нас пришлось бы просить дважды, ибо от лишнего смущения, с первой попытки, согласие получить не удастся, а будь Ульяна — давно бы слопала всё самое вкусное и умчалась в закат, помахивая рыжими хвостиками.
Когда Славя ушла, скрывшись за пирсом, отделяющим половинки пляжа, я сосредоточился на готовке, начхав на работающих не так далеко у воды спецов. Сегодня в меню: жареная картошка, соус из сметаны и зелени, а также — поджаренные сосиски. Всё это завалялось в моем холодильнике, и несмотря на то, что склады после шторма обесточило, пропасть не успело и, когда всё было приготовлено и подано к столу, осталось дождаться только Славю. Реальность напомнила мне, что не всё коту масленица.
Порой неприятные события случаются предсказуемо, а иногда — вот как сейчас… Мир остановился, не просто замер, еле набирая обороты, а остановился полностью. Причем без всякого содействия с моей стороны. Солнечный свет померк, а вместе с ним исчезли все цвета, пропали, и замерзшую реальность накрыла серая мгла. Солнце оставалось на небе, но выглядело как простой белый кружок, источающий крохи света, на который можно спокойно взглянуть. Люди вокруг стояли серыми тенями, их контуры расплывались, словно туман. И лишь Алиса с Ульянкой не покрылись странной рябью.
Какого? Что за черно-белое кино?
— Нас-с-с-лаждайс-с-я пос-с-с-ледними мгновениями, — раздался знакомый до боли шипящий голос.
Приглушенный, он шептал очень близко, голос был вкрадчивый, от одного его звучания по спине пополз противный холод, и я даже определил, ОТКУДА именно его слышу! Тень. Источником голоса была — моя собственная тень. Её контуры резко выделялись в серости окружающего мира: абсолютно черное пятно, настолько черное, что казалось провалом в глубокое и жуткое место. И там, в глубине, два внимательных сверкающих глаза с вертикальными зрачками смотрели прямо на меня.
Странно, но сейчас страха не было. Может, потому, что встретились мы с этой тварью не в привычном призрачном лесу, одна аура которого разлагает дух и ослабляет волю. А может, потому, что сейчас за моей спиной есть те, кого я не имею права бросать. Убежать от неё невозможно, как я уже убедился на печальном опыте. Посмотрим, кто сильнее.
— И тебе привет! Вот только знаешь — пошла ты! Шифт! — не сдаваться, не дать страху сковать себя и утянуть на дно! Я больше не отступлю, и не опущу руки, не будет бегства! Я посмотрел на застывших за моей спиной девочек. Душу переполнило тепло. Простое человеческое тепло от осознания того, что есть кто-то, кто тебе дорог, не безразличен.
Свет, яркий, ослепительно яркий свет озарил окружающий мир, словно поблекшее солнце на миг отдало своё сияние. Этот свет разнес окружающий мрак, сжег все тени, в том числе и самую страшную, и источником его… был я. Взглянув на руки, мне пришлось зажмурить глаза, чтобы не ослепнуть.
Словно некачественная декорация, серая реальность лопнула, и вместе с её крахом исчезла и проклятая рептилия, или что это за хрень вообще! Время вернулось в привычное русло, а приборы у спецов на пляже — словно взбесились. Даже отсюда слышно было пронзительный писк, сопровождающийся удивленными ругательствами и криками. Ишь как засуетились, неудобно же в халатах быстро бегать, уж я-то знаю! Однако ответственные за технику носились как угорелые от прибора к прибору, возбужденно переговариваясь и что-то втолковывая тем, кто в камуфляже.
Так, я посмотрел на них, стараясь скопировать взгляд рыжих, и не вспоминать пережитый диссонанс времени. Совпадение? Или приборы среагировали именно на него? Слишком много вопросов. Главное — мы целы, теперь надо не привлекать внимание. Блин, ну почему тут все такие сони? Из отдыхающих на пляже сейчас были только мы.
Может, свалить по-тихому? Пока народ возится с аппаратурой, вполне можно сделать отсюда ноги.
«И тем самым привлечь к себе внимание. Чувак, а ты не подумал, что они заинтересуются, почему это вы так резко ушли, после того как приборы зашкалили?»
— А чего это там у них запищало? — полюбопытствовала Ульяна — пойдем, посмотрим, там же что-то интересное!
— Может быть, но давайте лучше спокойно покушаем, — ответил я мелкой: в этой девочке воистину крылся источник бесконечной энергии — куда там моему бедному шифту!
— Согласна, тем более всё так вкусно пахнет. Да где там носит Славю? — с нетерпением ерзала Алиса, поглядывая то на работающих людей, то на то место, где скрылась блондинка, то на сервированный уже завтрак.
Решив остаться под навесом и покушать тут, мы минут десять поскучали, дожидаясь Славю. Наконец, она явилась, во всей красе, чистая, румяная, со слегка мокрыми волосами, золотым водопадом свободно ниспадавшими до самого пояса, вместо привычных длинных кос. Успела принять душ? Я улыбнулся, невольно вспомнив нашу первую встречу, когда Славя вышла из душа в чем мать родила, а я, по воле случая, счастливого, не буду лукавить, случая, это узрел. В памяти намертво отпечатался этот образ, даже сейчас я мог вспомнить каждый волнующий изгиб, каждую родинку этого тренированного тела. Брррр, не думать, не думать об этом. Только перевозбудиться сейчас и не хватало.
Славя присела напротив меня, и ветер, подувший ей в спину, донес до носа запах шампуня и мокрой кожи. Обоняние смотрю, тоже обострилось, что со мной происходит? Нет, мне, конечно, нравятся апгрейды сенсоров, но беспокоит то, что я не понимаю механизма происходящего. Давняя привычка клинициста — искать основу, этиологию, исток. Любой, даже самый запутанный клубок, можно развязать, надо лишь знать где его начало.
— Как вкусно выглядит, — похвалила Славя.
— И правда, весьма недурно, — присоединилась Алиса, глядя на свою тарелку.
На четырех тарелках была разложена поджаренная до золотистой хрустящей корочки картошка, надрезанные и румяные сосиски, от которых ещё исходил пар, и всё это приправлено сметанным соусом с зеленью и солью.
Мудрее всех поступила Ульянка, без лишних слов начав уплетать завтрак с таким аппетитом, что аж за ушами трещало. Смотря на это, мы с девочками тоже решили не отставать. Правда, ел я нарочито медленно: сказывалось давно уже ставшее привычкой стеснение есть при ком-то. Будь тут только Ульянка, я бы ел в точности, как и она: мелкая, после стольких посещений моего кабинета со ссадинами и прочим, уже воспринималась подсознательно как младшая сестренка, но присутствие Алисы и особенно Слави меняло дело. Хотя, казалось бы, все свои. Сколько ещё мне будут аукаться годы морального одиночества?
На пляже, тем временем, показалось новое действующее лицо. В сопровождении одного из ученых в халате, с явной неохотой отвечая на вопросы, шла Ольга.
«Вытащить эту лентяйку в такую рань! Да они герои, им медаль надо дать! Думаю, другой персонал тоже не избежал опросов. Слушай, обдумай заранее, что будем врать, если спросят и нас о происшествии».