— Как, ты не понимаешь? Черный Медведь стоит сотни воинов, и они будут рады отдать за него и Терри, и мистера Боульби!
Оленья Нога посмотрел на Фреда с таким наивным выражением лица, что тот сразу понял, что он над ним смеется.
— Мой брат говорит с мудростью сахема, голова которого освещается сотней сияющих великих солнц!
Молодой человек вдруг сообразил, как глупо было с его стороны давать указания шавано; он покраснел и поспешил объяснить:
— Нет, вот что я хотел сказать, Оленья Нога: когда я уезжал, казалось, что на освобождение Боульби нет никакой надежды. Ты можешь себе представить, что я почувствовал, когда не только он, но и Терри попал в руки к виннебаго. Но теперь, когда я слышу от тебя, что вождь виннебаго наш пленник — теперь все является в совершенно ином свете, и я едва могу удержаться от того, чтобы не бросить шляпу в воздух и не закричать «ура»!
Оленья Нога тихонько покачал головой с таким выражением серьезной сдержанности, что пыл Фреда немного охладел.
— Когда мой брат, который ходит с палкой, и мой молодой брат будут дома, в колонии на севере, а виннебаго уйдут далеко в свои охотничьи земли, тогда мы будем все счастливы!
В течение этого разговора лошадь все время стояла, как бы ожидая приказаний. С многозначительной улыбкой, Оленья Нога дал Фреду знак сесть на нее, предлагая в то же время свою помощь.
Молодой Линден понял его желание и не мог отказаться.
Поставив ногу на руку шавано, он легко вскочил на спину животного и взял повод в правую руку, между тем как ружье было в левой.
В эту минуту Оленья Нога, видя, что его друг готов, тихонько замахнулся вытянутой рукой и взглянул на Фреда, как бы спрашивая, готов ли он.
— Хорошо! — сказал Фред, смеясь.
Поднятая рука хлопнула лошадь так сильно, что удар мог быть слышен на сто футов отсюда. Лошадь, фыркнув, бросилась вперед и поскакала галопом.
Она помчалась по направлению к Гревиллю, быстро унося Фреда из водоворота событий, о которых сейчас будет говориться.
33. ПРОЩАЙТЕ, БРАТЬЯ
Фред Линден проехал порядочное расстояние, прежде чем оглянуться назад. Оленья Нога все еще стоял и смотрел на него. Фред помахал рукой и получил ответ на свой жест прощания. В следующую минуту он уже исчез из виду.
Шавано побежал обратно к ручью. Он бежал довольно скоро, но временами останавливался и шел шагом, что-то обдумывая про себя. Индеец не переставал удивляться факту, почему он, находясь недалеко от брода, не слышал, как виннебаго, не принимая особых предосторожностей, переходили через него вместе с пленником.
Оленья Нога был убежден, что там были только два виннебаго и что они шли с севера, причем случайно открыли следы бежавших мальчиков. Если бы Терри Кларк закричал в то время, когда они переходили через брод, его можно было бы немедленно освободить без большого труда и не подвергаясь опасности потерять пленного вождя.
Оленья Нога старался решить вопрос о том, далеко ли ушли индейцы, которые увели мальчика, и есть ли еще время их преследовать. Если они шли все время шагом, он мог бы их догнать, но если они, переправившись через ручей, поехали быстрым аллюром, то, наверное, успели заехать слишком далеко и преследовать их не стоило.
Во всяком случае, игра не стоила свеч, то есть, вряд ли стоило прибегать к такого рода мерам. Конечно, это не значило, что Терри Кларк не стоил того, чтобы его спасти, но взятие в плен вождя виннебаго во многом уменьшало опасность. Имея в руках вождя, можно было надеяться, что в обмен за него дадут не только двух, но и дюжину пленников.
Итак, Оленья Нога, дойдя до реки, пошел по берегу, пока не нашел маленькой лодки и весла, оставленных им там несколько дней тому назад. Не сделай он этого, ему пришлось бы искать брод, а теперь он быстро и удобно переправился к тому месту, где ожидали друзья.
Если бы положение было не так серьезно, шавано наверное бы засмеялся, так как три человека, которых он теперь увидел, вовсе не были похожи на врагов.
Черный Медведь сидел на земле, расставив ноги и прислонившись к дереву, и медленно покуривал свою длинноствольную трубку. Чашка его трубки была сделана из какого-то сорта красной глины, а пустой ствол ее был из камыша, так что трубку эту можно было носить с собой в походе без стеснения для себя и без вреда для нее.
Линден и Гардин курили обыкновенные глиняные трубки с коротким стволом, так что облако дыма, клубившееся над ними, напоминало дым от разведенного в поле костра. Линден полулежал, опираясь на локоть и повернувшись лицом к пленнику. Гардин лежал в подобной же позе, но не несколько футов в сторону, глядя на обоих — на своего друга и на пленника.
Свежий человек, взглянув на эту картину, подумал бы, что трое друзей собрались покурить и побеседовать вместе.
При более внимательном взгляде впечатление менялось. Можно было бы заметить, что у виннебаго не было ружья, а у белых их было три. Несмотря на беззаботные позы белых, можно было обратить внимание на то, что ружья у них были наготове, так что они могли взяться за них в любую минуту.
Хотя охотники смеялись и шутили, но ни на одну минуту не теряли из вида Черного Медведя.
Что касается сахема виннебаго, это был интересный субъект. Головка от его трубки свободно лежала на правой руке, которая опиралась на бедро, и он медленно выпускал голубоватый дым то из одного уголка рта, то из другого, то из середины.
Рот у него был большой, четырехугольный, черты неправильные, хотя, в общем, приятнее, чем у его воинов. Глаза были маленькие, с сильно нависшими бровями, которые придавали его лицу выражение рассеянности и равнодушия ко всему, что происходило вокруг него.
Но не деле было иначе: эти маленькие черные глазки были зорки, как змеиные, и никогда не были в покое. Он постоянно смотрел вокруг себя, и от него ничто не могло ускользнуть.
Можно сказать наверное, что Черный Медведь ждал удачного момента, чтобы изменить свое положение. Он имел полное основание бояться, что каковы бы ни были намерения охотников, он мог считать себя погибшим, пока находился в их руках.
Для виннебаго не было бы унижением, если бы мы сказали, что он боялся молодого шавано больше, чем обоих охотников. Этот удивительный юноша сделал его пленником, и он уже слышал о многих его подвигах, до которых было далеко любому воину из его племени.
— Ну, Оленья Нога, — сказал Линден, вынимая трубку изо рта, — мы стараемся убить время, как вы видите. Было бы не худо, если бы у нас была под рукой дичь, но, кажется, на это мало надежды. Итак, мы подождем до поры до времени!
— Тебя долго не было, — прибавил Гардин, — и мы уж думали, что ты пошел к прогалине!
— Оленья Нога скоро там будет, — спокойно заметил шавано, оставаясь на месте и глядя то на одного, то на другого, как будто спрашивая у них, сказать или не сказать про то, что произошло за время его отсутствия.
После некоторого колебания, он рассказал все: Фред Линден ехал домой, Терри Кларк был на пути к Джемсу Боульби, пленнику виннебаго, если уже не на месте.
Мистер Линден вскочил на ноги.
— Если эти двое краснокожих пришли с севера, Фред наверное встретит других!
— Оленья Нога так не думает, — заметил шавано, покачав головой, — те двое, которых они встретили, были последние!
— Надеюсь! Может быть, и лучше, что Фред удалился, чтобы не быть нам помехой. Если бы он остался, мало ли что могло случиться!
— Ты пойдешь отсюда в лагерь виннебаго? — спросил Гардин не совсем кстати.
— Оленья Нога сделает так!
— Когда ждать тебя обратно?
Молодой индеец взглянул на солнце, которое давно уже перешло за меридиан и ярко светило сквозь почти совсем лишенные листьев ветки.
— Теперь месяц бобров (ноябрь), и солнце скоро сядет. Может быть, будет уже темно, когда Оленья Нога вернется назад к своим братьям, но, когда он вернется, он принесет им новости, услышав которые, они не захотят оставаться на месте!
— Я думаю, твой план относительно обмена пленников уже готов? — испытующе спросил Линден.