Указываю в холодное небо, где сверкает золотистая песчинка.
— Это явно не звезда, а сколько мы видели таких?!
Возможно, не желая признать поражение, он молчит. Проходим над Антарктидой, пушистым белым ковром, сотканным облаками и снегом. Последний раз я сел в кресло и пристегнулся ремнями. Чувствую мелкую дрожь, как и всегда перед ответственными моментами.
— Спал?! — Оборачивается ко мне Командир.
Отрицательно качаю головой.
— Подремал, наверное… Ничего! Отосплюсь дома!
— Видел бы ты себя! Столько не сомкнуть глаз…
Он тоже не красавец! За время полёта наши небритые лица сделались похожими на обувные щетки, да и влажным салфеткам не заменить душ. С таким видом, не пройти мимо милиционера. Земля молчала и продолжает молчать, какие совершать манёвры мы не знали. А приземлиться надо днем, на территории Советского Союза, и только на бетонку, которая всего лишь оборванная нитка или волосок, в масштабах космоса. Превратив в арифмометр нашу управляющую машину, я часами вводил формулы и считывал результаты. Получив время и длительность последнего импульса, Командир едва ли не силой отправил меня спать.
— В мешке на потолке бытового отсека, я чувствую себя вурдалаком из «Вия». Не хватает только, летающей в гробу Варлей!
Поздно понимаю, насколько неудачно это упоминание. Если мы войдём под нужным углом в атмосферу, и не сгорим в её плотных слоях, лишенная двигателей «Радуга» будет иметь минимальную возможность манёвра. А летает она не многим лучше лаптя. Что если Командир после перегрузок не сможет посадить машину, или управление тренировочного, перестроенного из истребителя самолёта сильно отличается от нашего корабля?!
— Как пройдём плазму, вызывай Землю по УКВ! — Приказывает Командир. — Если служба радиоперехвата не оплошает, глядишь, успеют прислать лидера, а главное, чтобы пвошники не встретили зенитной ракетой…
В наступившей тишине проверяю крепление ремней, бросаю взгляд на приборы. Подвешенный на резинке румяный малыш-космонавт снова улыбается со своего поста.
— Тьфу, пропасть! Кругом одна вода! — Бросив взгляд в иллюминатор, возмущается Командир.
— Что ты там высматриваешь?
— Африку! Страсть как хочется её повидать! Саванна, львы, гиппопотамы на берегах озера Виктория… Потомки отважных воинов, скинувшие гнет колонизаторов… Может просто Хемингуэя начитался, да журнала «Вокруг Света»…
Впереди показался клин Аравийского полуострова. Над Белоруссией, Украиной и центральной Россией мощный циклон. Садится в Молдавии или Калининградской области рискованно из-за близости границы, не подходит и Сибирь с её бескрайней тайгой и безлюдными просторами. Сравнительно чистое небо над Волгой, и мы решили садиться там! Глядишь, какая-нибудь взлётно-посадочная полоса да примет скитальцев в пространстве и во времени.
— Как ты думаешь… Если успешно приземлимся, позволят съездить в Штаты?! — Обращается ко мне Командир.
— Они-то, тебе зачем?!
— Там есть река, Шенандоа! Пишут, красивая… И рыбы в ней хоть вычерпывай ведром! А название какое?! Ше-нан-доа… Ты куда бы махнул, представься случай?
— Не задумывался никогда, не знаю! Пожалуй, подальше, в Азию! В Индию, Японию, Бирму, Вьетнам…
— Двое моих однокашников гоняют там «Фантомы»… — Вздохнул Командир, и сразу поправился. — Гоняли… Проверь! Не пора ли?
— Уже скоро! Я слежу!
С того момента, когда узнал, что мы «вернулись» в двадцать первый век, не даёт покоя вопрос, кого встречу, а кого нет из тех кого люблю, кто мне дорог… Ждут ли нас воспетые фантастами «голубые города», или оплавленные радиоактивные руины?
Вспоминается, как накануне отлета на космодром, мы с женой долго бродили по бульварам, а после, отстояв очередь за билетами в «Художественный» пошли на новую комедию с де Фюнессом. Замёрзнув во льдах, герой фильма вернулся домой спустя шестьдесят пять лет. Думал ли я, смеясь над гримасами великого комика, что окажусь в другой эпохе, пусть отчасти тех же, но уже других людей. Интересно, каких высот достигли человеческий дух и разум? Удалось ли нам пусть не построить, но приблизится к обществу где главными ценностями станут честность, трудолюбие и ум, а не размеры кошелька или влиятельные родственники?
Облизываюсь и набираю больше воздуха.
— Десять!
— Девять!
— Восемь!
— Семь!
Пальцы командира легли на тумблер.
— Шесть!
— Пять!
— Четыре!
— Три!
— Два!
— Давай!
В каких-то двух метрах от нас, нос космоплана озаряет пара огненных клыков. Снова тряска, и снова, напомнивший мне шорох звук. Выдержав расчетное время, Командир вернул тумблер назад. Поначалу, кажется, что ничего не изменилось, но приборные стрелки пришли в движение. Корабль идёт к Земле. Горизонт медленно вытягивается в прямую. Управление спуском передано автоматике. Космоплан задирает нос, подставляя плазме покрытое черными плитками термозащиты днище.