- Будь спок! В воздухе ещё никто не оставался! - Отвечает тот. - Выполняю контрольные проверки на снижении, а ты начинай!
Щелкаю выключателем радиостанции, и ничего не происходит. Несколько раз перекидываю тумблер - бесполезно. Возможно, вышла из строя антенна, или не выдержан тепловой режим, ведь в кабине, по-прежнему, жарко как у мартеновской печи. Впрочем, сейчас это не имеет значения, куда важнее то, что без связи, шансы на успешную посадку стремятся к нулю.
Продолжаем снижаться, выдерживая скорость пятьсот пятьдесят километров в час. Кажется мне или нет, но снаружи гудит, как в ветреный день. Перед нами синим змеем, извивается река. Садится на неё далеко не лучший вариант. Не оборудованный для посадки на воду корабль, если не разрушится при касании о поверхность, то быстро уйдёт на дно.
- Куйбышевское водохранилище... - Задумчиво произносит Командир. - Мы проскочили и Волгоград, и Энгельс... Там на аэродроме базируется дальняя авиация, длины бетонки нам вполне могло хватить... С другой стороны, встреча на полосе с заправленным под завязку бомбардировщиком сулит мало хорошего...
- Видел его?! Видел?! - Внезапно, выкрикивает он.
Не успеваю разглядеть, кто пересек наш курс, так быстро он промчался. Оставленный им дымный след проходит над нами натянутым канатом. Что если это та самая зенитная ракета, или оружие о котором мы не знаем?!
Румяный малыш зашелся в танце на своей резинке. Не иначе, в предвкушении встречи с домом, и как не хочется его разочаровывать!
Командир, оживляется, машет кому-то, подпрыгнуть в кресле ему мешают крепко пристёгнутые ремни, думаю, не тронулся ли он умом, но боковым зрением замечаю, что левые иллюминаторы накрыла тень. Обернувшись, вижу серый борт с синими цифрами "18", скошенный край воздухозаборника, двух пилотов в белых шлемах и кислородных масках. С нами поравнялся самолёт! Пилот не сводит взгляд с приборной панели, а сидящий за его спиной оператор или штурман, жестами общается с Командиром. Не иначе, у летунов, есть свой тайный язык, как у старинных артельщиков. Вот и первые встретившиеся нам люди.
Вдруг, заметив розовую окантовку остекления кабины нашего спутника, начинаю трястись от смеха. До того непривычно видеть на строгих обводах столь игривый цвет.
- Спасены! Велели следовать за ним! - Облегченно вздыхает Командир и смотрит на меня как на помешанного.
- Представь такую замазку на окнах райкома! - Объясняюсь я. - Это вроде пышного банта первоклассницы в шевелюре Леонида Ильича!
Тот лишь качает головой, а мне ничего не остаётся, как взять себя в руки. Лидер уходит вперед. Мощные воздухозаборники по бокам фюзеляжа придают его очертаниям угловатые, столь необычные в авиации черты. Зато весьма эффектно смотрятся два киля, над потемневшими, извергающими струи раскалённых газов, соплами.
Замечаю, что снижаемся по громадной, скручивающейся спирали. Движения Командира плавны и неторопливы, но высота падает стремительно. Выпускаю воздушный тормоз. Кажется, я могу различить буруны проходящих по Волге кораблей, а населенные пункты сверкают и пестрят, крошкой раздавленных елочных игрушек.
- Нас ведут к Ульяновску! Но почему на другой берег?! - Размышляет Командир.
Заглянувшие в кабину солнечные лучи окрасили оранжевым приборы. Чем не институтская лаборатория в погожий майский день?!
- Наблюдаю полосу! Какая же она огромная! - Возвращает меня из мира воспоминаний Командир.
Вот, что значит намётанный взгляд, я не вижу ничего кроме ровных квадратов полей.
- Так дальше нельзя! - Недовольно морщится он, и не выпуская ручки управления, склоняется к радиостанции, вводит новую частоту и щелкает выключателем.
Легкая ли у него рука, боится ли его аппаратура космоплана, а может температура пришла в норму, но лампочка на блоке радостно засияла.
- Говорит "Иртыш"! Возвращаемся с задания... - Начинаю я и запинаюсь. Что говорить дальше? Про путешествие во времени, облёт Луны?! К счастью, на том конце быстро приходят на помощь.
- С прибытием, "Иртыши"! Говорит вышка аэропорта "Ульяновск-Восточный"! Как настроение?
- Говорит "Иртыш один"! Настроение боевое! - Ухмыляется Командир. - Все системы корабля функционируют в штатном режиме!
- Вас понял! Воздушное пространство открыто только для вас и вашего лидера! Длина полосы пять тысяч метров, ширина сто. Ветер три метра в секунду, направление два восемь ноль, атмосферное давление семьсот сорок восемь миллиметров ртутного столба, температура плюс двадцать восемь градусов...
Подстраиваю высотомер. Теперь и я замечаю расчертившую степь бетонку, рулёжные дорожки, циклопические ангары. Для каких диковинных машин они возведены?
Наш верный спутник резко набирает высоту, и, покачивая крыльями, желает удачи.
- "Иртыши" на прямой! К посадке готовы!
- Посадку разрешаем!
Спокойный, размеренный голос сказал куда больше этих двух слов: "Ждем вас, мужики! Постарайтесь!" И воображение нарисовало помещение вышки, набитое смотрящими в небо людьми.
- Посадку разрешили... - Подтверждает Командир и отдаёт ручку от себя.
Кажется, что падаем почти отвесно. Скорость стремительно растёт. Мачты аэродромного освещения готовы впиться в нас черными вилками, когда командир плавно берёт ручку на себя. Серой глыбой на нас надвигается взлетно-посадочная полоса.
- Скорость пятьсот пятьдесят километров в час, высота сто восемьдесят... - Докладываю Командиру.
- Пятьсот двадцать, семьдесят пять...
Выпускаю закрылки. Скорость наш союзник и наш враг. Коснись мы полосы на больше положенных трехсот двадцати километров в час, беды не миновать, а погаси её раньше, произойдёт срыв воздушного потока, крылья потеряют подъёмную силу, и мы кирпичом рухнем вниз.
- Четыреста восемьдесят километров в час...
Альтиметр показывает меньше пятидесяти метров, дальше не хватит точности. А в момент касания скорость не должна превышать трехсот двадцати километров в час.
- Четыреста пятьдесят...
Перевожу в положение "Выпущено" рычаг управления шасси. Из чрева космоплана доносится звук, напоминающий шум открывающихся автобусных дверей. На приборной панели в белом силуэте космоплана загораются две зеленные лампы, а одна, левая так и остаётся черной. Докладываю на вышку.
- Наблюдаем три выпущенных! Продолжайте! - Слышу в ответ.
Если стойка не зафиксирована, на такой скорости, нас размажет по полосе как масло по бутерброду. К счастью, бояться некогда. Под нами проскакивает зебра исполнительного старта, вдоль края полосы выстроились готовые к броску алые пожарные машины.
- Четыреста тридцать...
Гася скорость, Корабль задирает нос. Снижаемся медленно, не больше чем на метр в секунду.
- Четыреста...
До земли считанные метры. Впереди и снизу, решительными угольными мазками протянулись тормозные пути.
- Триста семьдесят...
- Триста пятьдесят...
- Триста десять...
Толчок и тряска. Несёмся с поднятым передним колесом, но скорость резко падает - спасибо парашюту. Оттормаживая, Командир удерживает корабль на центральной оси. Медленно, лениво и нехотя, космоплан все-таки встаёт на переднее колесо. Вдоль здания аэропорта застыли самолёты. До чего они праздничны и ярки. Среди иностранных надписей с трудом нахожу знакомое "Аэрофлот".
Мы замираем прямо напротив рулежки с канареечного цвета лайнером. В пилотской кабине перепуганные азиаты прикрылись от нас какими-то грифельными досками. Остановив часы, командир стягивает шлемофон со вспотевшей головы, и, надев пилотку, отдает ошарашенным зрителям честь. В глазах запестрело от всполохов сирен. Экспедиция окончена.