Впервые я заметила, что, похоже, совсем недавно, стали более броско рекламироваться кинотеатры и фильмы, и особенно подчеркивается то, что театр «Центр юмора»[87], располагающийся во дворце «Реюньон», готовит новую программу, а в Народном театре сегодня вечером ожидается премьера пьесы Момчило Милошевича[88] «Солнце, море и женщины». О подготовке к премьере писали давно, а название пьесы звучало так глупо, что я дважды подходила к телефону с желанием позвонить господину Милошевичу, мы когда-то общались, я хотела его спросить, он, что, не в себе, какое солнце, море и женщины в этом мраке умирания. Когда я во второй раз подошла к телефону, то остановилась, как вкопанная: а что, если мой обаятельный давний друг любезно мне ответит, что свои замечания я должна делать, прежде всего, своему мужу, который и по поручениям Комиссариата по делам беженцев, и в качестве советника правительства генерала Милана Дж. Недича, ездит, как поговаривают, и в Земун, и в Нови-Сад, и даже в Вршац[89], а кроме того, в ведущих белградских газетах публикует статью за статьей, правда, статьи, в основном, подписаны инициалами, но все равно. В этих статьях он затрагивает не только темы культурной и художественной жизни, нет. Больше всего он занят сербскими погромами в Независимом Государстве Хорватия.
Я не позвонила своему старинному приятелю, господину Милошевичу, отошла от телефона, как от искушения, пьесу «Солнце, море и женщины», так или иначе, сегодня вечером представят утонченной публике; почувствовав какую-то странную, холодную тошноту, я вдруг увидела в «Новом времени», в правом углу полосы довольно-таки крупный заголовок: «Кто такой Тито, вождь коммунистов в Боснии?» Это имя, напоминавшее кого-то из римских полководцев, я уже раньше встречала в газетах. Может быть, в той злорадной новости о том, что Советы в равной степени недовольны и движением Дражи Михайловича, и титовскими партизанами? Статья, на которую я наткнулась, содержала и краткую биографию человека с римским именем, и его фотографию. Из биографии становилось ясно, что он многое пережил, и римское имя было не единственным его именем, а с фотографии смотрел исключительно привлекательный мужчина, который мог быть кем угодно, но только не аскетом. Если он родился, как утверждало «Новое время» на основе информации, позаимствованной из загребской газеты на немецком языке «Die Neue Ordnung», 6 марта 1891 года, то этому человеку с фотографии назавтра исполнялось 52 года, и он был в расцвете сил.
Это тот Командующий, в ближайшем окружении которого одно время, как говорили, находился и Павле Зец?
Мне всегда казалось, что между фактами и событиями существует, если не тайная связь, то некое тайное сообщничество. Сейчас, в своем теперешнем возрасте, я знаю, что это правда, и что всё взаимосвязано, как сказал бы этот истерик Црнянский, блестящий писатель. Такая связь обнаружилась и в том сейчас, 5 марта 1943 года, около 11 утра. Словно с фотографии, которую я рассматривала, призванный своим таинственным знакомым, в дверях маленького коридора, ведущего на кухню из «зимнего сада», появился Павле Зец.
Бледный, да. Но не изможденный.
— Эй! — сказала я.
Я отпрянула от столика и пошла ему навстречу. Мои горные ботинки страшно случали по голому паркету.
— Не слишком ли рано для такой прогулки?
— Не преувеличивайте. Я уже несколько дней потихоньку встаю.
— Я слышу.
— Но вы не зашли взглянуть. Ни разу.
— Такова договоренность. Вы сможете присесть?
Я повела его к неудобной чиппендейловской банкетке.
— Понятно. Какая договоренность?
— Между мной и Зорой.
— Так.
— У каждой из нас своя область действий, область передвижения. Моя — прислушиваться. Я сторожу.
— Я не знал.
Мы сели, а он на меня таращился. Именно таращился.
— У меня тоже война, Павле. Что бы вы ни думали об этом. И я изменилась.
87
Название популярного театра-кабаре и спектакля актеров Й. Танича и А. Цветковича. В 1944 г. были расстреляны за сотрудничество с оккупантами.