- Радист принимает какие-то странные радиограммы.
- А что именно? - добродушно спросил Кривцов.
- Как будто с «Лахтака».
- Ну?!
- Вот первая. Я ее взял. Остальные у него.
Кривцов схватил бумажку и при свете электрической лампочки прочитал: «Говорит «Лахтак» тчк Остров Лунной Ночи тчк Море Лаптевых тчк Затерты льдами тчк Откликнитесь кто нас слышит тчк. Кочегар Павлюк тчк Пароход «Лахтак».
- Действительно, странная радиограмма. Может быть, мистификация?
- У него еще несколько принятых радиограмм. Радиорубки он не покидает.
- Пойдем посмотрим.
Кривцов быстрыми шагами прошел к радиорубке. От капитана не отставал его помощник. Они застали радиста у аппарата. Тог сидел в наушниках и что-то записывал на бумаге. Увидев капитана, радист, не переставая писать, взял левой рукой кучку бумажек и протянул их Кривцову. Это были радиограммы с «Лахтака». Капитан стал их рассматривать.
Снова начиналось с того же:
«Говорит «Лахтак» тчк Море Лаптевых тчк Остров Лунной Ночи тчк Прервал работу из-за одного недоразумения тчк Кто меня слышит тчк Перехожу на прием тчк Пароход «Лахтак» тчк Перехожу на прием тчк Кочегар Павлюк».
За этой следующая радиограмма:
«Пароход «Лахтак» тчк Хочу говорить тчк Должен сказать важное тчк Перехожу на прием тчк Кочегар Павлюк».
Прочие радиограммы повторяли то же содержание.
- Он хочет связаться, а ему никто не отвечает? - спроси! Кривцов Валю.
Радист, не снимая наушников, молча кивнул головой. Ожидая, пока он закончит прием, Кривцов пододвинул к себе стул и, молча указав глазами, предложил сделать то же самое своему помощнику.
Радист бросил карандаш, дернул выключатель, брызнул электрическими искрами и переключился на передачу. Через полминуты - снова на прием и затем опять на передачу.
Наконец радиоразговор прекратился.
- Дмитрий Прокофьевич, - поворачиваясь всем корпусом к капитану, заговорил радист, - я связался с «Лахтаком». Пока он слышит лишь меня, хотя с ним пробуют связаться несколько станций.
- Это в самом деле «Лахтак»? Не мистификация?
- Мне кажется, что это «Лахтак»
- Почему с ним не могут связаться другие радиостанции?
- Потому что это не радист, а, вероятно, какой-то радиолюбитель. Он передает приблизительно по двадцать, а принимает, пожалуй, не больше десяти знаков в минуту. Они же шпарят ему по семьдесят-восемьдесят, а Йоканга, наверно, и все сто знаков в минуту.
- Что это за остров?
- Я спрашивал. Он ответил, что их придрейфовало вместе со льдом к острову, какого нет на карте, и они назвали его островом Лунной Ночи. Они потеряли капитана и половину экипажа. Там есть какие-то норвежцы. Этого я уже не понимаю. С ними штурман Кар. Я сказал радисту, что буду говорить через двадцать минут.
В это время застучал аппарат. Радист послушал и сказал:
- Вас зовут.
Оказалось, что начальник порта вызывал Кривцова к радиотелефону.
- Кривцов у телефона, - сказал капитан «Белухи».
- С вами говорит начальник порта Мурманск.
- Слушаю вас.
- Несколько радиостанций слышали «Лахтак». Сейчас об этом нам сообщил Архангельский порт. Но никто не может с «Лахтаком» связаться. Петь подозрения, что это мистификация. Архангельск предлагает установить местопребывание этой станции с помощью радиопеленгования. Один радиопеленг возьмет Архангельск, другой - у нас. Тогда сможем сказать, «Лахтак» это или нет. Предлагаю это сделать вашему радисту. Вы слышите меня?
- Да, да! Я должен вам сказать, что мой радист связался с «Лахтаком». По, думаю, что сделать то, что предлагает Архангельск, будет не лишним. Через двадцать минут мой радист будет говорить с «Лахтаком» и воспользуется случаем, чтобы взять пеленг. Через час, не позже, я сообщу вам о результатах. Вы слышите меня?
- Да. Слышу. С нетерпением ожидаю результатов. Всего хорошего!
- До свидания!-ответил Кривцов, и разговор закончился.
Кривцов передал радисту свой разговор и велел ему взять
радиопеленг от радиостанции «Лахтака».
- Возьмем мы, и возьмет Архангельск. Хотя на большом расстоянии радиопеленг и даст неточное направление, но ориентировочно мы будем знать, где эта радиостанция.
Затем Кривцов написал радиограмму, которую радист должен был передать на «Лахтак» для штурмана Кара:
«Рад узнать, что живы, здоровы. Сообщите ваши координаты, положение парохода, состояние льда, здоровье членов экипажа, запасы продуктов, топлива. Продолжается ли дрейф? Характер дрейфа. Передайте привет команде «Лахтака» от команды «Белухи». Кривцов».
Ровно через час капитан Кривцов говорил по радиотелефону с начальником порта:
- Мой радист принял радиограмму от штурмана Кара.
- Я уже знаю ее содержание, - ответил начальник порта. - Наши радисты тоже записали ее. А взяли ли вы радиопеленг?
- Да.
- Ну и что?
- Направление 27° 20' на ост. Что в Архангельске, не знаете?
- Знаю: 23° 50' на ост. Сейчас будем вычислять местонахождение «Лахтака».
- Вам неизвестно, какие меры предполагается принять?
- Архангельск уже запросил Наркомвод. Завтра, возможно, будет ответ. У вас есть еще что сказать?
- Я хотел бы принять участие в экспедиции на помощь «Лахтаку».
- Свяжитесь с Архангельском. Спокойной ночи!
- Спокойной ночи!
Разговор окончился. Капитан Кривцов прошел в штурманскую рубку, вынул кар^у Ледовитого океана и в присутствии вахтенного штурмана с помощью циркуля, транспортира и двух известных ему цифр провел на карте две линии: одну от Мурманска, а другую от Архангельска в направлении на северо-восток. В том месте, где эти линии пересеклись, под 81° северной широты, поставил точку и написал «Лахтак». Точка была сделана на белом пятне.
Глава V
В кают-компании «Лахтака» сразу стало тесно. С приходом норвежцев количество людей на пароходе удвоилось.
Запара сделал Эльгару перевязку, и гарпунер сел за стол в центре норвежской группы. Пуля скользнула по ребру и повредила лишь мускулы.
- Пустяк, - констатировал гидролог.
Экипаж «Исбьорна» знакомился с экипажем «Лахтака». Эльгар переводил своим товарищам с английского на норвежский язык статью из стенгазеты о дружбе и союзе. Тем временем автор статьи в кубрике переодевал и поил спиртом беднягу, попавшего под струю воды из шланга. Вершемет пытался говорить с норвежцем, которому Запара только что перевязал руку. Это был единственный раненый в бою с советскими моряками. Когда норвежец приветливо улыбнулся, охотник схватил его за плечи и стал тормошить, громко смеясь.
Тут же сидели два норвежских матроса-охотника, которые, будучи возмущены поведением своего капитана и его ледового лоцмана, кинулись было их преследовать, когда те убегали.
Эльгар кончил переводить статью Зорина. Заключительные слова покрылись одобрительным шумом голосов. В это время открылась дверь, и с верхней палубы спустились Кар и Торба.
Штурман поднял руку, требуя тишины.
- Товарищи, - сказал он, - установлена радиосвязь со шхуной «Белуха». Она стоит на рейде в Мурманске. Кто хочет послать на материк радиограмму, пишите, но пока не больше десяти слов.
Это была столь радостная новость, что моряки сначала не хотели верить. Кар сказал Эльгару, чтобы тот сообщил своим товарищам, что и они имеют такую же возможность.
- Пусть пишут радиограммы, - сказал он гарпунеру, - вы их переведите па английский язык, а я на русский, и тогда наш радист передаст их на «Белуху», а оттуда они пойдут в Норвегию. Только каждая радиограмма - не больше десяти слов.
- Откуда же у нас радист? - заинтересовался Зорин.
- Товарищи, радистом стал у нас Павлюк. Оказывается, он всю зиму изучал радио. И, наконец, одолел тайну радиопередачи. Делал это тайком, готовя нам сюрприз.
Запара вскочил с места и подбежал к Кару и Торбе.
- Я же вам говорил, я же говорил вам! - кричал он. - Павлюк честный парень. Надо было сразу его спросить. Я же вам говорил!