Запара торжествовал, пожалуй, еще больше, чем сам Павлюк, который в это время потел у радиоаппарата.
Норвежцы сразу же попросили бумаги и карандашей. В несколько минут кают-компания, как говорил потом Торба, превратилась в почтамт: кто писал радиограмму, кто стоял в очереди за карандашом и помогал товарищу составить радиограмму. Десять слов было очень мало, по Кар категорически запретил писать больше: он видел, с каким напряжением справлялся Павлюк с только что освоенным им делом радиопередачи и радиоприема.
Пока все писали, Кар начал разговор с Эльгаром.
- Олаунсен, я посылаю рапорт своему начальству о положении «Лахтака». Мне кажется, что не следует сообщать о недоразумении, которое произошло между советскими и норвежскими моряками. Я извещу о гибели «Исбьорна» и о спасении команды. Но я хотел бы, чтобы вы помогли мне, сообщив, где Лейтэ и юнга Степа, которые вчера покинули «Лахтак» вместе с Лапдруппом, и кто будет теперь старшим в команде «Исбьорна».
- Мне сказали товарищи, что старый моряк и юнга сейчас лежат связанными в нашем лагере под охраной штурмана и одного матроса. Кстати, штурман Бентсен - человек порядочный. Очевидно, потому шкипер Ларсен оставил его охранять лагерь, а не взял сюда.
- В таком случае, я думаю, что утром мы отправим людей в ваш лагерь выручать наших делегатов. Сможете ли вы пойти с этой экспедицией?
- Да, я думаю, что норвежцы могли бы возвратиться в свой лагерь затем, чтобы перенести его на этот берег, ближе к «Лахтаку».
- А не лучше ли было бы не переносить лагерь, а перебраться всем вам на пароход?
- Если вы это разрешите, то мы будем лишь глубоко благодарны.
- Тогда мы сообща обсудим, как вырваться изо льдов. Между прочим, я надеюсь, что нам на помощь выйдет ледокол.
Эльгар помолчал, поглядел на пол, как будто что-то обдумывая, и сказал:
- Но теперь нам надо побаиваться одного общего врага. Шкипер Ларсен - человек злой и энергичный. С ним Ландрупп. Хотя этот малоопасен, так как не умеет хорошо стрелять и не выдержан, но Ларсену он может быть полезным.
- Будем осторожны. Между прочим, меня интересует, все ли у вас было так, как об этом рассказывал мне Ларсен?
- Почти… - Эльгар нахмурился. - Я, собственно говоря, не слыхал, что именно он вам рассказывал, и знаю об этом со слов Ландруппа. Но он, наверно, кое-что утаил. Шкипер Ларсен, безусловно, не сказал вам, что он старый браконьер и что, кроме охоты на морского зверя, грабил так называемые авральные пункты с запасом продуктов, одежды и оружия, которые оставляются на полярных островах на случай несчастья с какими-нибудь путешественниками. Ограбив один из таких пунктов на Земле Франца-Иосифа, он пошел в Карское море, чтобы добраться до пролива Шокальского, так как имел сведения, что там, на берегу острова Октябрьской Революции, имеется такой же пункт. Но шхуна «Исбьорн» была затерта льдами, занесена к этому острову и тут раздавлена. Радио у нас не было. На этом острове Ландрупп нашел богатые золотые россыпи. Шкипер Ларсен не сказал команде, где именно эти россыпи, и вообще не говорил о золоте до последнего времени, пока не приготовился к нападению на «Лахтак». Когда я разбился и меня перенесли сюда, здесь же очутился и Ларсен. Увидев, что я пришел в себя, он приказал мне не признаваться, что я знаю английский язык. Затем Ларсен вместо себя послал Ландруппа, который также притворялся, что не понимает английского языка. В предпоследний раз Ландрупп пришел сюда с Карсеном, который согласился с предложением Ларсена принять участие в нападении на «Лахтак». Мне сказали, что вся команда требует от меня, чтобы я поддержал их. Что было дальше, вы знаете. Лейтэ спас Карсена. Я благодарен за то, что меня нашли и вылечили. Вместе с Карсеном мы наблюдали жизнь на «Лахтаке», симпатии наши к команде росли. Наконец, когда вышла газета и я прочитал о союзе и дружбе, наши намерения окончательно пошатнулись. Придя последний раз на «Лахтак», Ландрупп сказал нам о времени нападения. Тогда мы решили сообщить об этом вам.
Кар пожал руку гарпунеру и спросил:
- Скажите, что собирался сделать Ларсен, захватив «Лахтак»?
- Он считал, что с помощью динамита и аммонала сможет вывести пароход изо льда. У него был план нагрузить пароход золотой рудой и, бросив вас на острове, плыть в Норвегию. Там он думал выгрузить золото, вывести «Лахтак» в море, записать в журнал, где вы находитесь, и пустить пароход на произвол судьбы где-либо вблизи Мурманска. Так, по крайней мере, говорил нам Ландрупп.
- Я вам сердечно благодарен! - еще раз поблагодарил Кар.
Глава VI
- Как тебе, Павлюк, не стыдно? - напал Зорин на кочегара. - Почему ты таился от пас?
Павлюк улыбнулся:
- Чтобы не смеялись.
- Я боюсь, - лукаво прищурившись, вмешался в разговор Торба,-что ты над нами смеешься. Мы же ничего в радио не смыслим. А ты почирикаешь там радиоключом и говоришь: «Передал». Подержишь наушники и говоришь: «Принял».
- Хорошо. Я вашей радиограммы не буду передавать, - ответил Павлюк.
- Да нет… Я же тебя знаю. Ты человек порядочный… А я это так, пошутил, - оправдывался механик. - Знаешь, всякие радисты бывают. Вот, например, история. Плавал я на пароходе «Три погибели»…
Все усмехнулись, услыхав такое название парохода, и приготовились слушать механика.
- Был у нас радист Проша. Пьянюга беспросыпный. Развернули мы культработу. Решили выпускать бюллетень последних новостей. Конечно, в таком деле многое зависит от радиста. Он же должен принимать по радио различную информацию. Пришли к нему и просим: «Проша, будь добр, возьми на себя общественное поручение». - «С охотой», - отвечает. Утром приносит нам исписанный лист бумаги. «Принял, - говорит, - информацию». Там сообщение о всеобщей забастовке в Париже, о восстании в Египте, о съезде врачей в Москве, о строительстве новой фабрики. Все будто как следует. Мы радуемся: Прошу в общественную работу втянули. На следующий день Проша принял информацию о том, что завалило Панамский канал, Австрия объявила войну Аргентине, умер президент Индии, изобретена подводная лодка, которая может опускаться на дно в самом глубоком месте океана. На пароходе только и разговору, что об этом. В третью ночь случилось так, что мне пришлось стоять па вахте с вечера до утра. Думаю: загляну-ка к Проше, узнаю, что оп нового услыхал. Прихожу раз - Проша спит. Заглянул еще раз - Проша спит. Пришел в третий раз - спит. Ну, думаю, будем сегодня без информации. Но днем Проша приносит здоровенный лист, весь исписанный, и говорит:«Целую ночь не спал, все слушал». И написано на том листе, что в Японии землетрясение - потонул остров Фудзияма, в Нью-Йорке сгорел дворец президента, в Алжире наводнение и погиб город Малакатура, эскадра швейцарского флота совершает маневры в Индийском океане, в Одессе упал метеорит с надписью: «Приветствуем земляков» и еще много невероятных сообщений. Я рассказал ребятам, как трижды заходил ночью к Проше и он все время спал. Тогда Проша говорит: «Пфф! Я им такую газету делал, как ни один редактор в мире, а они еще хотели, чтобы я по радио слушал».
В кают-компанию вошел Кар.
- Вершемет и Эльгар, - сказал он, - возвратились из лагеря норвежцев. Лейтэ и Степу не нашли. Вообще никого там не застали. Все оружие оттуда забрано. По следам видно, что четверо лыжников ушли вдоль берега на север, а двое пошли через холмы в глубь острова.
Все встревоженно поднялись со своих мест. Вслед за Каром в каюту вошли Вершемет, Эльгар и несколько норвежцев, которые утром ходили в лагерь, чтобы найти там старого боцмана и юнгу, а также сообщить о том, что произошло с двумя норвежцами, оставшимися охранять лагерь.
Пока Котовай и Ковягин, дежурившие в тот день по камбузу, готовили стол к обеду, между Каром, Эльгаром и остальными присутствующими происходило совещание.
Решили организовать два отряда из самых выносливых моряков, с тем чтобы они снова вернулись в норвежский лагерь, там разделились и отправились по следам двух и четырех лыжников.
Эльгар считал, что Ларсен и Ландрупп, возвратившись в лагерь, очевидно, запугали штурмана и матроса и те пошли с ними; они поделились на две группы: двое повели пленных на север, а двое, наверно, взошли на холмы, чтобы следить за пароходом.