Кар велел всем зайти в помещение. Он побаивался, чтобы случайно обломки льда, залетая при взрыве на пароход, не ударили кого-нибудь.
В каюте радиста, под наблюдением Бентсена, Степа включил ток. В тот же миг загремел первый взрыв, подняв вдали, на краю ледяного поля, столб воды и ледяных обломков. Почти одновременно рядом поднялся другой такой же столб, за ним третий, четвертый, пятый и шестой. В течение трех-четырех секунд гремела канонада. При последнем взрыве вздрогнула палуба и зазвенела в каютах посуда. Град мелких обломков льда посыпался на палубу и пароходные надстройки.
Одновременно со стуком этих градин открылись двери кают, и любопытные моряки высунули головы, ожидая удара пароходного колокола, который должен быть сигналом окончания взрывов.
Вахтенный медленно отбил этот сигнал. Тогда все кинулись к трапу, чтобы сойти на лед и увидеть результаты работы аммонала и динамита. Но Бентсен разрешил лишь двум сойти вместе с ним. Остальные могли следить на расстоянии приблизительно ста метров. В трехстах метрах от парохода Бентсен увидел, что в тех местах, где были фугасы, теперь в выбоинах диаметром в 5-6 метров плавал мелко искрошенный лед. От каждого такого места тянулись 5-6 трещин. Трещины от взрывов одних фугасов, шедшие в направлении к морю, перекрещивались с трещинами от взрыва других фугасов. Край ледяного поля метров на сто совсем развалился и на глазах штурмана легонько расползался от дуновения ветра с северо-востока.
Но, если бы «Лахтак» был даже там, где взорвался самый дальний от него фугас, то и оттуда он не смог бы выбраться собственными силами. Бентсен видел, что в тех местах, где лед дал трещины, нужен был еще ряд взрывов, чтобы пароход мог выйти на чистую воду. Кроме того, еще оставалось почти четыреста метров нетронутого льда. Нужны были еще взрывчатые вещества. Кар и Бентсен рассчитали, что если экономно расходовать динамит и аммонал, то их хватит для того, чтобы освободить «Лахтак» изо льда.
Снова в течение нескольких дней пробивали дыры во льду. Сделали их в несколько раз больше, чем прежде. Началась новая серия взрывов. Теперь Бентсен производил взрывы по одному. Проверив результат взрыва, он выискивал наиболее подходящее место для закладки нового фугаса. Если там не было заранее приготовленной дыры, то приходилось ее пробивать.
Кар дал распоряжение разводить пары, чтобы быть готовыми воспользоваться первой возможностью выскочить из ледяного капкана.
Торба, укомплектовав свою кочегаро-машинную команду норвежцами, среди которых нашлись мотористы, поспешил выполнить приказание капитана.
Степа, ходивший уже без посторонней помощи, активно вникал во все дела на пароходе. Ему еще не разрешали работать, но он помогал матросам, в разных мелочах, лазил в машины и кочегарку, где не обходилось без его советов и разных услуг кочегарам и машинистам, спускался на лед и наблюдал, как там готовили фугасы.
Все с радостью думали о давно ожидаемом плавании. После каждого взрыва водный путь приближался и укреплялась радостная надежда.
От последнего взрыва задрожал корпус судна и обломки льда засыпали корму и правый борт, а ледяные тиски, в которых сидел пароход, раздвинулись, образовав широкую щель. У борта выступила вода.
Раздался долгий и протяжный гудок. Пароход гудел на полную силу своих паровых легких Он извещал, что готовится выйти в море, и звал караульного у красного флага. Последним стоял на карауле Котовай.
Кар и Бентсен в бинокли искали его. Они видели, "как с острова на ледяное поле сошли не один, а два человека и, обходя широкие проталины, перелезая через торосы, спешили к пароходу. Через несколько минут все, кроме машинной команды, следили за ними.
- Кто это? Кто это? - спрашивали друг друга. Но скоро все догадались, что второй был шкипер Ларсен.
Вот оба пешехода приблизились к борту.
Впервые после долгого молчания зазвенел звонок машинного телеграфа, и в машинном отделении внимание Торбы привлекла стрелка, указывающая на сектор: «Готовьтесь!»
- Пар, пар поднимайте! - крикнул Зорин в кочегарку.
Механик каждую минуту ждал нового звонка, который передвинет стрелки па сектор: «Малый вперед!» И вот звонок прозвенел. Дрожащими руками механик дал пар. Медленно двинулись поршни и мотыли, заходили кулисы, и начал вращаться дейдвудный вал. За кормой под лопастями винта забурлила вода.
Глава XIV
- Мне капитана! - сказал шкипер Ларсен, взойдя вместе с Котоваем на палубу «Лахтака».
- Идем со мной, - ответил Лейтэ и повел Ларсена на капитанский мостик.
- Где ты его захватил? - спрашивали матросы, обступив Котовая.
Эльгар, который уже хорошо понимал русский язык, перевел норвежцам слова Котовая.
- Сам сдался. Подходит, платком машет. Я насторожился. Он кинул ружье и подходит ближе. Я вспомнил, как он с Эльгаром разговаривал, и показываю руками: «Выбрось револьвер». Он вынул его из кармана и швырнул мне под ноги. Подходит еще ближе, что-то говорит, на пароход указывает. А было это уже после гудка, когда я подошел к самому берегу. Часто называет имя нашего капитана. Ну, я и понял: услыхал, что пароход покидает остров, и страх на него напал. На пароход хочет. Я его и забрал.
Ларсен поднялся на капитанский мостик. Кар встретил его суровым вопросительным взглядом.
- Капитан Кар, - обратился к нему Ларсен, - я пришел сказать, что сдаюсь и вверяю вам свою жизнь.
Кар ответил ему холодно, кратко и твердо:
- Как преступника, я арестую вас, шкипер Ларсен, и передам властям. Товарищ Лейтэ, посадите этого человека в отдельную каюту и поставьте охрану.
- Есть! - ответил Лейтэ и, повернувшись к шкиперу, сказал: - Идем!
Кар повернулся, подошел к машинному телеграфу и перевел ручку на сектор: «Малый вперед!»
Соломин завертел ручками штурвала, и пароход, нажимая кормой на лед, стал разворачиваться. Толкнув носом несколько льдин, пользуясь каждым разводьем и трещиной, он двинулся вперед. Был момент, когда, вскочив в узкую расщелину, пароход остановился. Он напирал на лед, но расщелина не расширялась. Тогда Кар позвонил: «Полный вперед!», и «Лахтак», нажав изо всей силы, раздвинул льдины. Через час пароход вышел на чистую воду.
Кар вызвал к себе Павлюка.
- Уведомьте Архангельск, что «Лахтак» собственными силами вырвался изо льдов и идет по чистой воде.
- Товарищ капитан, - печально ответил великан, - разрешите мне перейти работать в кочегарку.
- А что такое?
- Наша радиостанция испортилась, и я никак в толк не возьму, в чем дело.
- Плохо. Ты советовался с Запарой и Торбой?
- Советовался. Они осматривали установку, но что с ней, тоже не знают.
Кар нахмурился. Ясно: среди всей команды никто, кроме Павлюка, в радио не разбирался. Снова пароходу придется быть немым.
- Что же, - сказал капитан Павлюку, - попробуй еще. А если ничего не выйдет, валяй в кочегарку.
«Лахтак» шел на запад. Кар знал, что Запара, Лейтэ и Вершемет еще в начале весны видели там много полыней, которые, очевидно, возникли под влиянием теплого течения. Он хотел воспользоваться этими теплыми водами, чтобы пройти к северному берегу острова, осмотреть таинственную бухту с подводным гейзером и попытаться набрать из озера нефти.
Действительно, обходя остров с запада, «Лахтак» не встретил льда. Узкая ледяная полоса вдоль берега становилась все более тонкой и, наконец, исчезла совсем. Лишь на севере над горизонтом белело небо: там еще был лед. Очевидно, там начинался район постоянного оледенения.
«Лахтак» подошел к бухте браконьеров. Так же, как и зимой, посреди бухты бурлила вода, а вокруг расплывались синие нефтяные пятна. Гидролог набрал воды для исследования.
Кар не отважился заходить в эту неизученную и неизмеренную бухту. Пройдя мимо нее, «Лахтак» подошел к тому месту, откуда видно было нефтяное озеро.