За точность не ручаюсь, так как это случилось давно. Поэтому перед судом, даже товарищеским, отвечать не могу».
- Хорошо, - сказал Зорин, - поместим. Дед кусается за то, что не дали ему в тот раз досказать этой истории.
На следующий день газету вывесили. В ней оставили место для заметок Эльгара и Карсена. Степа взялся растолковать норвежцам, что они также должны написать.
Норвежцы, увидев карикатуры, сделанные Ковягиным, долго смеялись. Прочитать же газету, конечно, не могли. Однако Эльгар долго и очень внимательно рассматривал ее. Потом, когда норвежцы отошли от газеты, между ними завязался оживленный разговор. Особенно много говорил Эльгар. О чем они толковали - это для наших моряков осталось тайной. Но когда Степа снова начал уговаривать их дать заметки, оба решительно отказались, покачав головами,
Глава XII
Три дня бушевала вьюга. На четвертый ветер утих, и солнце, поднявшись над горизонтом, заиграло на снежных просторах миллионами блесток. Высокие сугробы подымались на ледяном поле возле торосов. Впервые так ясно выступали покрытые белым снегом, словно ватой, холмы острова.
На вахте стоял Павлюк, когда от острова оторвалась черная точка и стала быстро двигаться по направлению к пароходу.
«Гости», - подумал кочегар и пошел сообщить об этом Лейтэ, стоявшему вахтенным помощником капитана.
Через час на палубу поднялся гость.
- Все тот же Ландрупп, - буркнул под нос Лейтэ и. поспешил навстречу норвежцу.
Ландрупп вежливо поздоровался.
- Кептен… кептен Хар… - сказал он.
- Не Хар, а Кар,- поправил гостя Лейтэ.
- Кептен Гар. Кептен, - повторил норвежец.
Лейтэ нахмурился и повел Ландруппа к капитану. Норвежец вежливо кивал головой всем, пожав руку Эльгару и Карсену, которые вышли ему навстречу.
Увидёв Кара, Ландрупп низко поклонился, произнес какое-то приветствие и подал письмо.
Это писал капитан Ларсен. Норвежский капитан очень благодарил за внимательный уход, которым были обеспечены его матросы, извинялся за беспокойство и просил отпустить Эльгара и Карсена, если они уже выздоровели настолько, что могут идти. В конце письма Ларсен просил Кара, чтобы тот выбрал как-нибудь свободное время и пожаловал к ним в лагерь.
- Я не сказал бы, что это письмо очень вежливо заканчивается, - заметил Торба, когда Кар перевел механику его содержание. - Да уж пусть! Всему па свете не надивишься. Что же вы ему ответите?
- Напишу, что благодарю, мол, за приглашение, но так как мы уже приготовились, то просим со всей командой к себе. А вот как быть с нашими норвежцами, Дмитрий Петрович? Как вы думаете, могут они идти?
- Эльгара жаль отпускать, а Карсен сможет идти лишь дня через четыре.
- Ну, хорошо, так и напишем. Кстати, давайте пошлем к норвежцам на остров делегатов от нашей команды. Пусть познакомятся, как там они живут, и торжественно пригласят их к нам. Как вы думаете, товарищи?
- Кого же мы пошлем? - спросил Лейтэ.
Кар засмеялся.
- Того, кто знает английский язык. Ясно?
- Меня? - спросил старый моряк.
- Конечно, а в придачу юнгу.
- Ему сегодня дежурить на камбузе.
- Ковягин заменит. Он же проиграл свое дежурство.
Кар сел писать письмо Ларсену, а посланцы стали готовиться в дорогу.
Оделись легко, но тепло. Взяли с собой немного продуктов и оружие. Из-за оружия чуть не повздорили с Вершеметом, так как Лейтэ взял винчестер, а Степа хотел взять манлихер. На пароходе осталась бы одна мелкокалиберка.
Вершемет решительно запротестовал:
- Манлихер в моем распоряжении, и я никому не отдам его.
- Бери, Степа, мелкокалиберку.
- Но там же могут быть медведи!
- У Лейтэ винчестер.
Лейтэ вступился за своего спутника.
- А если, скажем, винчестер даст осечку?