На палубе собрался весь экипаж, оставшийся на пароходе.
Лейтэ насчитал одиннадцать человек. Не хватало лишь механика Торбы и кочегара Павлюка.
- Где механик? - налетел Лейтэ на машинную команду.
- В машинном остался.
- Черти б его там оставили, - бросил боцман проклятье и спрыгнул в машинный люк.
Через полминуты он стоял в машинном отделении. Паровая машина так грохотала и дрожала, что, казалось, вот-вот сорвется со своего крепления. Механик дал полный пар.
Но, очевидно, он еще совсем был доволен.
Лейтэ увидел, как Торба и Павлюк, покраснев от напряжения, нажимали на какой-то рычаг.
Они закрывали все выходы для пара, чтобы всю его силу пустить на дейдвудный вал, вращающий винт парохода. Из-за грохота машины Лейтэ не слышал, как механик говорил кочегару:
- Вместо семидесяти максимальных мы дадим сто двадцать оборотов винта…
Может быть, горячий механик еще что-нибудь сказал бы, по Лейтэ не дал ему закончить, так как знал, что жить им осталось не больше пяти минут.
- К черту, долой! - завопил боцман, хватая их за плечи. - Наверх!
Механик, очевидно, по лицу боцмана понял всю опасность, угрожающую пароходу, и, вскочив, крикнул:
- Павлюк, наверх!
- А ты? - и боцман схватил механика за руку.
- Я последним оставлю машину, - вырвал тот руку.
Разгневанный боцман подмигнул Павлюку. Враз четыре сильные руки подняли низенького механика и, не обращая внимания на его возмущенные выкрики, потащили по трапу наверх.
Машинное отделение опустело, только машина гулко стучала, сообщая бешеную скорость дейдвудному валу «Лахтака».
Подходила последняя минута. Пароход приближался к зюйдовому мысу острова.
Обвязавшись пробковыми поясами, люди готовились спустить шлюпку в тот момент, когда «Лахтак» своим килем ударится о берег. Лишь Котовай, раздававший всем пояса, забыл обвязаться. Печальными глазами глядел он на корму, заливаемую волнами, и на вспененное бурлящее море. Рядом с ним стал юнга Степа. Взгляд юнги, скользнув мимо борта парохода, остановился на канате лага, тянувшемся по воде за пароходом. Вдруг юнга взволнованно обернулся, толкнул Котовая и показал рукой в том направлении, куда сам смотрел. Матрос выпрямился и нахмурился:
- Ого! - Он взмахнул кулаком над головой, а затем, подбежав к кучке людей, ожидавших на спардеке последней минуты, закричал: - Боцман, человек за бортом!
Все устремили взгляд за корму, куда указывал Котовай.
Там, в волнах, боролся за жизнь человек. Он ухватился за лаг, и пароход буксировал его за собой. Волны заливали голову утопающего, и нельзя было узнать, кто он. Да никто и не пытался в тот момент сделать это. Лейтэ забыл, что через минуту придется самому спасаться среди волн бушующего прибоя, и смело кинулся за корму. Волны гуля пи по корме, заливая людей по колени. Котовай и боцман потянули за лаг-линь. Корма подпрыгивала на волнах, словно мяч. Моряки еле стояли на ногах. Человек, подбрасываемый волнами на конце лаг-линя, напоминал большую рыбу на крючке. Матросы боялись, как бы не оборвался линь, потому что тогда человек безусловно погибнет. Но вот он уже близ самой кот мы,-самое страшное, наиболее опасное место. Тут волна может так ударить человека о борт, что и дух вышибет. Кроме того, винт парохода создает тут водоворот и, затянув человека под себя, может изрубить его острыми лопастями.
Но какой отчаянный этот великан - кочегар Павлюк! Он выхватил длинный флагшток, торчавший из кормы, обвязал себя и лаг-линь пробковым поясом и прыгнул за корму, держась за конец флагштока. Остальные моряки держали другой его конец. В этот момент решалась судьба «Лахтака». Но теперь видели- это только Кар и Соломин да еще разве кок, со страха залезший под дымовую трубу парохода.
Пароход поднесло к самому мысу, и он промчался в ста метрах от берега. Кару показалось, что он слышал, как киль чиркнул по дну. Штурман махнул рукой, и Соломин круто повернул руль. Зюйдовый мысок острова остался позади. Тут берег шел в северо-восточном направлении. Теперь ветер ослаблялся островом, волны относили пароход прочь от него. Штурман облегченно вздохнул и обернулся к рулевому. Глаза Соломина светились радостью, а руки на штурвале совсем ослабли.
- Рулевой, не спать! - крикнул Кар. Глаза и губы его смеялись.
В этот момент они совсем забыли о несчастье - о гибели шлюпки.
Кар взял курс в открытое море.
А в это время на корме Павлюк вытаскивал из моря невольного пловца.
Здесь также почувствовали ослабление ветра, хотя волны все еще бросались на палубу. Спасенный был в обмороке, но не выпускал из рук лаг-линя. Пальцы у него совсем одеревенели. Боцман ножом разрубил линь и подхватил человека на руки. Все увидели его лицо и узнали охотника Вершемета, выехавшего шлюпкой на берег. Значит, он находился в шлюпке, когда она перевернулась.