- Знаю: 23° 50' на ост. Сейчас будем вычислять местонахождение «Лахтака».
- Вам неизвестно, какие меры предполагается принять?
- Архангельск уже запросил Наркомвод. Завтра, возможно, будет ответ. У вас есть еще что сказать?
- Я хотел бы принять участие в экспедиции на помощь «Лахтаку».
- Свяжитесь с Архангельском. Спокойной ночи!
- Спокойной ночи!
Разговор окончился. Капитан Кривцов прошел в штурманскую рубку, вынул кар^у Ледовитого океана и в присутствии вахтенного штурмана с помощью циркуля, транспортира и двух известных ему цифр провел на карте две линии: одну от Мурманска, а другую от Архангельска в направлении на северо-восток. В том месте, где эти линии пересеклись, под 81° северной широты, поставил точку и написал «Лахтак». Точка была сделана на белом пятне.
Глава V
В кают-компании «Лахтака» сразу стало тесно. С приходом норвежцев количество людей на пароходе удвоилось.
Запара сделал Эльгару перевязку, и гарпунер сел за стол в центре норвежской группы. Пуля скользнула по ребру и повредила лишь мускулы.
- Пустяк, - констатировал гидролог.
Экипаж «Исбьорна» знакомился с экипажем «Лахтака». Эльгар переводил своим товарищам с английского на норвежский язык статью из стенгазеты о дружбе и союзе. Тем временем автор статьи в кубрике переодевал и поил спиртом беднягу, попавшего под струю воды из шланга. Вершемет пытался говорить с норвежцем, которому Запара только что перевязал руку. Это был единственный раненый в бою с советскими моряками. Когда норвежец приветливо улыбнулся, охотник схватил его за плечи и стал тормошить, громко смеясь.
Тут же сидели два норвежских матроса-охотника, которые, будучи возмущены поведением своего капитана и его ледового лоцмана, кинулись было их преследовать, когда те убегали.
Эльгар кончил переводить статью Зорина. Заключительные слова покрылись одобрительным шумом голосов. В это время открылась дверь, и с верхней палубы спустились Кар и Торба.
Штурман поднял руку, требуя тишины.
- Товарищи, - сказал он, - установлена радиосвязь со шхуной «Белуха». Она стоит на рейде в Мурманске. Кто хочет послать на материк радиограмму, пишите, но пока не больше десяти слов.
Это была столь радостная новость, что моряки сначала не хотели верить. Кар сказал Эльгару, чтобы тот сообщил своим товарищам, что и они имеют такую же возможность.
- Пусть пишут радиограммы, - сказал он гарпунеру, - вы их переведите па английский язык, а я на русский, и тогда наш радист передаст их на «Белуху», а оттуда они пойдут в Норвегию. Только каждая радиограмма - не больше десяти слов.
- Откуда же у нас радист? - заинтересовался Зорин.
- Товарищи, радистом стал у нас Павлюк. Оказывается, он всю зиму изучал радио. И, наконец, одолел тайну радиопередачи. Делал это тайком, готовя нам сюрприз.
Запара вскочил с места и подбежал к Кару и Торбе.
- Я же вам говорил, я же говорил вам! - кричал он. - Павлюк честный парень. Надо было сразу его спросить. Я же вам говорил!
Запара торжествовал, пожалуй, еще больше, чем сам Павлюк, который в это время потел у радиоаппарата.
Норвежцы сразу же попросили бумаги и карандашей. В несколько минут кают-компания, как говорил потом Торба, превратилась в почтамт: кто писал радиограмму, кто стоял в очереди за карандашом и помогал товарищу составить радиограмму. Десять слов было очень мало, по Кар категорически запретил писать больше: он видел, с каким напряжением справлялся Павлюк с только что освоенным им делом радиопередачи и радиоприема.
Пока все писали, Кар начал разговор с Эльгаром.
- Олаунсен, я посылаю рапорт своему начальству о положении «Лахтака». Мне кажется, что не следует сообщать о недоразумении, которое произошло между советскими и норвежскими моряками. Я извещу о гибели «Исбьорна» и о спасении команды. Но я хотел бы, чтобы вы помогли мне, сообщив, где Лейтэ и юнга Степа, которые вчера покинули «Лахтак» вместе с Лапдруппом, и кто будет теперь старшим в команде «Исбьорна».
- Мне сказали товарищи, что старый моряк и юнга сейчас лежат связанными в нашем лагере под охраной штурмана и одного матроса. Кстати, штурман Бентсен - человек порядочный. Очевидно, потому шкипер Ларсен оставил его охранять лагерь, а не взял сюда.
- В таком случае, я думаю, что утром мы отправим людей в ваш лагерь выручать наших делегатов. Сможете ли вы пойти с этой экспедицией?
- Да, я думаю, что норвежцы могли бы возвратиться в свой лагерь затем, чтобы перенести его на этот берег, ближе к «Лахтаку».
- А не лучше ли было бы не переносить лагерь, а перебраться всем вам на пароход?