Считаю необходимым возбудить ходатайство о награждении за самоотверженную работу матросов Соснового и Клаба и машиниста Рачка и о назначении пенсий семьям погибших летчика Бариля и бортмеханика Зеленца.
Хочу еще обратить ваше внимание на сообщение с Северной Земли, перехваченное по радио моим радистом. В сентябре во время шторма с островов далеко в море наблюдалось какое-то судно. Возможно, это был «Лахтак», но, скорее, какой-нибудь норвежец, который забрался так далеко на охоту.
5 декабря. Капитан Кривцов.
Г л а в а V
Сбросив резким движением спасательные круги, штурман Кар перестал смотреть на шлюпку, подпрыгивавшую вверх дном на волнах. Он должен был сберечь свое судно или спасти хотя бы тех, кто остался на пароходе. В его распоряжении было пять-шесть, максимум десять минут.
— Боцман! — прогремел штурман, пересиливая бурю. Его голос изменился и стал звонким, а обычно мягкие серо-голубые глаза потемнели. — Всех наверх! Надеть пробковые пояса — и в шлюпку.
Лейте двадцать лет был боцманом, и ни разу не случилось, чтобы он не плюнул перед тем, как выполнить какой-нибудь приказ. Однако на этот раз боцман съехал по трапу на нижнюю палубу, прежде чем язык его успел пошевелиться во рту.
Кар наклонился к телефону, свистнул в машину, а потом закричал:
— Полный вперед! И все наверх!
Котовай выхватил из небольшого сундука пробковый пояс, подошел к штурману и обвязал его. Кар этого не заметил. Оставив незакрытой трубку телефона-свистка, он, облокотившись на фальшборт и прищурив глаз, казалось, вычислял, когда нос парохода ударится в берег. Котовай, взяв другой пояс, подошел к Соломину. Матрос оставался неподвижным. Только время от времени он быстро перебрасывал из руки в руку колесо штурвала, держа курс на мысок, расположенный на зюйд-остовой оконечности острова. Только бы проскочить мимо этого мыска, и пароход будет спасен. Но шторм сбивал пароход с курса и быстро относил к берегу.