- Он тоже не помнит? - Крис кивнул на пса, и Канг-2 виновато вильнул хвостом. - Ясно. Давай вместе подождем?
Лениво разъезжались со стоянки автомобили. Огромными гудящими жуками расползались в разные стороны.
- Неужели забыла? – огорченно гадала Кристина. – Закрутилась с переездом и забыла про родную дочь?
- Один переезд равен двум пожарам, - сказал Крис и покраснел, потому что сморозил банальность. Впрочем, новенькая и не думала над ним смеяться. - А где ты живешь?
- Ломоносова, пять. Или пять «а»? Не помню точно. Четырехэтажный кирпичный дом во дворе, вход через арку.
- Это недалеко. Пойдем, я тебя провожу. Кстати, меня Кристианом зовут. Не по документам, но то имя — неправильное.
- Так мы с тобой почти тезки, - улыбнулась Кристина.
- Да, - обрадованно вспыхнул Крис и добавил, - пойдем, а то дождь вот-вот начнется. Прости, у меня нет зонтика. Я их не люблю.
- Я тоже! Терпеть не могу! Особенно когда они мокрые – непонятно куда их девать.
Как легко, оказывается, провожать девушку. Не любую, конечно, а только такую, как Кристина. С ней не надо лихорадочно искать тему для разговора, слушать пустую, утомительную болтовню и самому болтать глупости. С ней можно общаться взглядами, улыбкой. Можно шагать рядом — молча, и молчание не будет в тягость. Или говорить — о важном, о том, о чем не сказать нельзя.
Они прошли по узкому коридору из глухих стен, потом через стадион, мимо стройки. Там оказалось не так уж и грязно. Канг-2 бежал впереди, показывая дорогу, и каким-то образом ему удавалось находить сухие, ровные участки.
- У меня точно такой же пес, как у тебя, - сказал Крис, - и тоже Канг. Но его никто не видит, кроме нашего кота.
- Я не очень кошек люблю, - ответила Кристина, - собаки преданней.
- Я тоже. Но бабуле он дорог... Муська — очень старый, у него даже морда седая. Его мама взяла в дом, котенком. Так что для нас с бабулей он — не просто кот, а память о маме. Поэтому мы с Кангом его терпим.
Кристина сбилась с шага. Не то споткнулась о камень, не то наступила каблуком в ямку.
- Твоя мама умерла?
- Нет, она нас бросила. Уехала со своим новым... - он замялся, не желая произносить слово, которое обычно употребляла бабушка, - … с новым другом. Или мужем — я не знаю. Они сейчас в Греции живут.
- Скучаешь по ней?
- Да, пожалуй. Я не очень хорошо ее помню — маленький был. И вообще, я бабулю всегда больше любил. Она — честная, если что-то говорит, значит, ей можно верить. А мама все время придумывала истории. То про отца, что он якобы был полярным летчиком и сгинул где-то в снегах Арктики. То про деда, как воевал... Ей хотелось чего-то героического, такого, чем можно похвастаться. Но мне-то это зачем? - Крис вздохнул и подумал, что никому еще из своих сверстников такого о себе не рассказывал, а полузнакомой девчонке рассказал, и это — правильно. Потому что никто бы не понял, а она поймет. - Знаешь, я не то чтобы скучаю... А просто иногда всякие мысли приходят... что, наверное, что-то со мной не так, раз даже собственная мама меня предала.
Кристиану стало стыдно. Знакомое чувство нахлынуло на него — вины, обиды и какой-то детской тоски, желания прильнуть к материнским коленям — заставило опустить голову, прятать взгляд от Кристининого взгляда. Сильная, теплая ладошка сжала его руку.
- Не надо так думать, ладно?
Крис благодарно улыбнулся.
- Хорошо.
Улица Ломоносова начиналась прямо за стадионом. Отсюда дворами можно было пройти к дому Кристины. Или свернуть направо, на проспект Весны, и через десять минут оказаться возле дома Криса.
Канг-2 замешкался на перекрестке, дернулся сначала в одну сторону, потом в другую, поджал хвост и заскулил. Шерсть на его холке встала дыбом.
- Что это с ним сегодня? - насторожилась Кристина. – Он что-то чувствует… мы, кажется, пришли? Вон та арка — узнаю! Или нет, другая? Трансформаторной будки слева, как будто, не было...
- Да здесь типовая застройка. Все дворики одинаковые.
За расписанной яркими граффити будкой приткнулась просевшая от времени лавочка, на которой трое грязноватых граждан о чем-то громко спорили нетрезвыми голосами, выдувая едкие клубы сигаретного дыма и поплевывая себе под ноги. Крис терпеть не мог алкоголиков и наркоманов, даже не столько их самих, сколько их вечных спутников. Вокруг них всегда вились бледно-серые, крысоподобные существа, похожие на сгустки тумана, из которого вдруг проступала то лапа, то морда, они зубасто скалились, щурили слепые глаза, сплетались хвостами, гибкими и толстыми, как стебли растений. Хотя напасть существа не могли — с хозяевами их связывало нечто вроде пуповины, довольно короткой, не больше метра — всякий раз при виде них Кристиана пробирал озноб.