Как не люблю и не ем вообще всю эту ерунду, называемую морепродуктами. Мы с папой презрительно зовем ее море-ерундой и неизменно воротим носы от дурно пахнущих деликатесов.
- Ну, можно обойтись и без омаров, - легко соглашается Антонио.
- Давайте отложим прогулку до послезавтра? На завтра у нас уже есть планы, - вместо меня отвечает Дашка, немало меня удивив.
Мне показалось, что ей эта колоритная парочка понравилась, и она не прочь продолжить полезное знакомство и общение - практика языка с носителем никогда не бывает лишней.
Но свое любопытство мне приходится обуздать до тех пор, пока мы не прощаемся с сеньорами, угостившись их хвалеными коктейлями - оказавшимися, кстати, безалкогольными и, действительно, нереально вкусными.
Мы неторопливо идем к своей вилле, и я спрашиваю у подруги, почему она решила перенести прогулку.
- А твоя кожа? Завтра ты будешь еще не готова проводить много времени на солнце. А на яхте где еще быть? Не в трюме же тебе прятаться.
Вместо ответа я благодарно мычу, потому что ем стремительно тающее мороженое, прихваченное из холодильника при пляжном баре. Обычно я хожу быстрее и забегаю чуть вперед Дашки, поэтому и сейчас ее обгоняю. Слышу, что она позади спотыкается и приглушенно поминает дьявола. Я оборачиваюсь к ней, спрашиваю, нужна ли помощь, но не останавливаюсь, продолжая идти спиной вперед. И внезапно наталкиваюсь на что-то. Резко разворачиваюсь и - о, ужас! - утыкаюсь рожком подтаявшего мороженого в грудь какого-то мужчины.
- Вот черт! - говорит он раздраженно, и я даже не сразу понимаю, что говорит он по-русски.
За проведенные здесь дни русских мы не встретили еще ни разу.
- Простите! - мямлю я, не поднимая головы и глядя на то, как сладкая жижа жирными цветными разводами стекает по его стерильно белой наглаженной футболке.
- Можно же смотреть, куда идешь? - спрашивает мужчина не зло, а скорее, устало.
Воодушевленная понижением градуса раздраженности, я поднимаю взгляд и встречаюсь с удивительными, прозрачно-голубыми, бездонными как эта лагуна, глазами. Глазами того самого сёрфера.
- А, это ты, - произносит он, растягивая гласные. - Ты меня преследуешь?
- П-почему вы так решили? - от неожиданности я даже заикаюсь.
- Я второй день на этом острове и уже третий раз вижу тебя, - терпеливо объясняет он, как ребенку.
- Так, может, это ты сталкер? - я так возмущена его наглостью, что автоматически перехожу на “ты”. - Мы тут уже пятый день, и это ты поселился рядом.
- О, ты даже знаешь, где я поселился…
Оттого, что выдала себя, я заливаюсь краской стыда и не замечаю, как сам он упомянул, что видит меня уже третий раз, хотя по факту видимся мы лишь во второй. Он либо оговорился, либо все же заметил меня, торчавшую на помосте, когда я по-идиотски высматривала его. А значит, тоже уже в курсе, где мы живем.
Не отступив ни на шаг, продолжая стоять вплотную ко мне, парень резким движением снимает с себя испачканное поло, едва не чиркнув им по моему лицу, и кидает в скрытую в кустах мусорку, как в баскетбольную корзину. Я провожаю ее взглядом - попал.
Когда я поворачиваю лицо обратно, то невольно откидываюсь назад, потому что его лицо теперь совсем близко, непозволительно близко. Он склоняется еще ближе ко мне и, когда я отстраняюсь, ловит за талию, не позволяя мне упасть. Еще приближает свое лицо к моему и, прикрыв глаза, прочерчивает кончиком носа линию вдоль моего лба.
В его руках я сжимаюсь, но не могу пошевелиться, как парализованная. Ни вырваться, ни прижаться, ни дать отпор - пластмассовая кукла.
- Ты должна мне новую футболку, детка.
Усмехнувшись мне в губы, он отпускает меня и, убедившись, что я способна стоять без его помощи, удаляется размеренным уверенным шагом.
- Что это было? - подходит ко мне пораженная Дарья.
Я качаю головой. И, взглянув на нее, по выражению ее лица понимаю, что сама выгляжу еще хуже.
Да уж, этот парень умеет произвести впечатление.
Глава 5
Утром я первым делом бегу к зеркалу - посмотреть, как заживает моя обгоревшая кожа. Но при этом для себя уже твердо решила - даже если кожный покров до сих пор красный после ожога, я все равно не останусь сидеть весь день взаперти в номере, пусть и таком роскошном. Я ночь-то еле выдержала, с трудом сумев заснуть ближе к рассвету, к счастью для меня, в этих широтах достаточно раннему, еще целый день мне попросту не вынести.
И если не кривить душой и не обманывать саму себя, то причиной и моей бессонницы, и желания удрать от дома на воде как можно дальше был наш охурмительный - кстати, любимое словечко моей продвинутой бабули - сосед.
После вчерашней встречи, долетев до виллы фурией, подгоняемой собственным гневом, я сразу скрылась в ванной комнате, где долго стояла под душем, стремясь смыть с себя напоминание о его взгляде, окутавшим меня словно коконом. Я его буквально чувствовала, ощущала каждой нано-клеточкой воспаленной кожи. Он смотрел на меня и изучающе, и в то же время безразлично, и придирчиво, и как будто одобрительно, и надменно, но и не без игривости. Но больше всего в его взгляде было непрошибаемой уверенности в собственной неотразимости и своем влиянии на меня.