- Исчерпывающий список, - спокойно говорит он. - Добавь к нему еще запеченный луковый суп и соленые огурцы, и я вступлю в твой клуб негурманов.
Я останавливаюсь.
- В смысле…
- Я тоже все это не люблю, - пожимает он плечами. - А что люблю, так это индийскую кухню, и этот отель выбрал ради здешнего ресторана. Кстати, входит в десятку лучших по версии ‘The Daily Meal’. К Индии никаких предубеждений?
- Разве что к фильмам, - улыбаюсь я, - а с кухней пока незнакома.
- Ну значит, я сделал правильный выбор. Уверен, ты влюбишься.
- В кого? - я настораживаюсь, ожидая ответа.
- В кухню, - он дергает правой бровью. - Я в помощниках не нуждаюсь.
***
И Марсель, конечно же, в них не нуждается.
Глядя на него, в его бескрайние, как вселенная, глаза, слушая мягкий, но одновременно стальной, негромкий голос, даже просто наблюдая за тем, как он ест, я пропадаю в нем. Тону и растворяюсь, как шипучая таблетка, брошенная в стакан с водой. Без единого шанса на спасение. Без единого шанса не потерять себя.
Вечер мы проводим в отдельной беседке, но из-за отсутствия даже номинальных стен начисто лишенной приватности. Однако мы - я-то уж точно - едва ли это замечаем, полностью увлеченные друг другом.
Я не знаю, какой такой подвиг во имя человечества совершила в прошлой жизни, за который судьба сейчас столь щедро меня вознаграждает, но это должно быть что-то грандиозное и судьбоносное. Может, я была Жанной Д’Арк? Или другим каким значительным персонажем. В истории я не сильна. Мои познания ограничиваются детской исторической энциклопедией, которую я изучала пару лет назад, готовясь к ЕГЭ по истории. Тогда я еще, наивная, собиралась поступать на юридический.
В общем, за какие-то неведомые заслуги я получила возможность сидеть напротив этого сногсшибательного парня, влюбляясь в него с каждой минутой, и видеть в его глазах такой же интерес.
Я не помню, о чем мы разговариваем. Да мы и не болтаем особо. Это, скорее, вечер обмена взглядами, улыбками и редкими, но такими острыми, подобными ударам молнии, прикосновениями. От них моя кожа горит, согревая меня в достаточно прохладном после захода солнца воздухе.
А потом Марсель приглашает меня танцевать. Встает, протягивает руку, привычная усмешка куда-то девается, а глаза горят желанием и обещанием блаженства и волшебства. Я вкладываю свою прохладную ладонь в его жаркую и вздрагиваю от разности температур. Поднимаюсь, и он тут же дергает мою руку, заставляя закружиться вокруг себя. Я делаю пару оборотов, полностью потерявшись в пространстве, и он ловит меня в свои объятия. Вновь берет мою ладонь в свою, и я опять чувствую разряд молнии, запустивший волну колких мурашек по моему телу.
Двигаясь в такт ему из стороны в сторону, автоматически вскидываю руки. Но не касаюсь его, просто танцую.
Вдруг Марсель подносит руку к моему лицу и тыльной стороной ладони касается щеки. Я не ожидала этого и реагирую неадекватно - пульс учащается в десятки раз, сердце выплясывает джигу, посылая все новые порции крови к пылающей щеке. Как будто он дотронулся меня не рукой, а приложил раскаленный утюг. Мне одновременно хочется и прекратить эту пытку, и, напротив, чтобы она никогда не кончалась.
И все же я отстраняюсь. Испугавшись своих ощущений, того, как мое тело отзывается на его прикосновение, на его близость. Испугавшись того, что он все это чувствует и читает по моему раскрасневшемуся лицу, по распахнутым губам, по безумному блеску в глазах. Но он не позволяет мне. Берет мою голову в замок из своих рук и приближает свое лицо к моему.
Мне кажется, после безумной скачки мое сердце останавливается, и мир вокруг замирает. Кто-то поставил мир на паузу.
И есть только мы. Только мы существуем, только мы способны двигаться.
Его жаркие губы касаются моих, и когда он отклоняется, я вижу, как они блестят моим блеском. Удивительно, что я не съела его во время ужина. Или я нанесла его снова? Ничего не помню. Да и мысль эта во мне не задерживается, потому что он вновь склоняется ко мне, опаляя своим дыханием, смешивая его с моим. Я хочу, чтобы он снова поцеловал меня. Я готова сама преодолеть оставшиеся полсантиметра между нашими губами и впиться в его рот своим. И я подаюсь вперед, но он меня опережает. Его губы обрушиваются на мои, пленяя и подчиняя, вынуждая раскрыться перед их натиском. Я делаю это с радостью, и в тот же миг мое сердце взлетает куда-то ввысь.
И вслед за ним отбывают последние сомнения.
Я влюблена.
Глава 7
Последующие несколько дней я живу как в сказке. В сказке о всепоглощающей любви, бескомпромиссной нежности и бешеной, безудержной, неутолимой страсти.