- Да, папа, это Артём, познакомься.
Папа крепко пожимает предложенную ему руку.
- Просто Артем?
- Артем Толчин, боец, - представляется мой парень по всей форме.
- ММА? - уточняет папа, большой любитель разного рода боевых искусств.
- Так точно.
- Агата, шикарно выглядишь, - подходит к нам и прерывает процедуру знакомства Константин Вершинин, партнер отца по бизнесу. Он поддерживает за заметно расплывшуюся талию свою глубоко беременную жену Яру, которая тоже сияет счастьем и красотой, несмотря на свое положение. Или, если верить народной молве, то, возможно, благодаря этому самому положению.
Мы обмениваемся приветствиями, улыбками, рукопожатиями и соответствующими случаю фразами. Приятно увидеть среди моря незнакомых людей знакомые и почти родные лица.
В хорошей компании время полетает незаметно, но когда проходит уже минут двадцать, а виновница торжества всё не появляется, я все же спрашиваю у папы, почему она задерживается. И в тот же миг, будто мой вопрос был условным сигналом, верхний свет чуть приглушается.
На верхней ступени витой, очень крутой, и словно поставленной здесь ради разового эффектного появления, лестницы в центре холла появляется именинница. Она не одна, под руку ее ведет молодой мужчина. Они спускаются, приветствуют гостей. Я смотрю на счастливое лицо папиной будущей жены и автоматически расплываюсь в улыбке - папе с ней явно повезло. Потом перевожу заинтересованный взгляд на ее спутника и хочу спросить у папы, кто и почему занял его место, как вдруг свет вокруг меня меркнет.
В глазах темнеет, в висках неистово стучит, и я чувствую, что мраморный пол выскальзывает из-под подошв моих новых туфель. Ноги становятся ватными, колени подгибаются, и я почти падаю на руки отцу.
Взгляды всех гостей как по щелчку пальцами устремляются ко мне, взгляд провожатого Софии тоже.
И впервые за два года пять месяцев и тринадцать дней я смотрю в его прозрачно-голубые, льдисто-жгучие, болезненно-колючие, но такие любимые глаза.
Глава 1
пару дней назад
- Агатёныш, согласишься пообедать сегодня со стариком?
Папин звонок застает меня выходящей из университета после успешно сданного второго экзамена летней сессии.
- Ну какой же ты старик, пап? - возмущаюсь я в ответ, как и он, опуская приветствие, хотя сегодня мы с ним еще не общались. - Все мои подруги от тебя без ума и жалеют, что я - твоя дочка.
- Это, безусловно, приятно, ребенок, но эфебофилией я не страдаю, - в его голосе отчетливо слышны нотки удовольствия - внимание юных прелестниц ему льстит, как и любому мужику сорок с маленьким плюсом.
Хотя расхожее “седина в бороду” точно не про моего папочку. Седины в его темных, чуть рыжеватых, волосах нет и в зачатке.
- Какая эфебофилия, па-ап? - борюсь я за чистоту терминологии. - Мы уже давно не в том возрасте! Хоть ты и считаешь меня маленькой, к подростку меня отнести уже никак нельзя.
- Ну, если ты и в самом деле взрослая, то не будешь против, если я тебя кое с кем познакомлю?
- С женщиной?! - громко ахаю я, останавливаясь на ступеньках высокого крыльца.
- Не кричи, пожалуйста. Мне еще долго будут нужны оба уха, - папа смеется над моей реакцией, хотя наверняка ее предвидел.
- Папа, ты с кем-то встречаешься?
- Ну вообще-то… - начинает он нараспев, но я его прерываю.
- Я имею в виду серьезные ответственные отношения, а не твоих одноразовых подружек. Наверняка, я не виделась и с половиной из них.
- Эти, вроде, серьезные, уж точно больше одного раза…
- Папа! - смущаюсь его откровенностью и возвращаю разговор к главному: - Конечно, я хочу с ней познакомиться!
- Значит, ты не против, если она присоединится к нам за обедом сегодня?
- Всеми конечностями “за”.
- Тогда в четырнадцать в “Боно”?
- Заметано!
Завидев меня, администратор демонстрирует дежурную улыбку и сразу ведет к столику у огромного панорамного окна, где уже сидит отец и очень красивая молодая женщина.
- Добрый день, - произношу дрогнувшим голосом, не сумев побороть волнения.
За пять с лишним лет, что прошли со времени его развода с мамой, это первая женщина, с которой отец захотел меня познакомить.
- Здравствуйте, Агата.
Она поднимается со стула и протягивает мне изящную руку с аккуратным маникюром. Я легко ее пожимаю.
- Агата, это София Борисовна…
- Просто София. Пожалуйста. И если можно, на ты, - просит она смущенно, и я часто киваю.
Мы усаживаемся и начинаем светский разговор ни о чем, а я с интересом разглядываю папину подругу. Красивая - это я уже повторяюсь, - ухоженная, вся какая-то холеная, как европейская аристократка. И кажется сильно моложе отца, хотя он у меня молодцом, следит за собой и выглядит очень свежо, сорока ему ни за что не дашь. София же выглядит лет на тридцать, не больше, но это очень условно. В наше время при наличии должного ухода или же его полном отсутствии определять возраст на глаз - дело неблагодарное. На самом деле София может быть как лет на пять и даже десять старше предполагаемых тридцати, так и, напротив, сильно моложе. В моей группе в универе, например, учатся девушки, которые выглядят вполне себе ровесницами Софии. В свои-то двадцать два.