Иные собаки, обнаружив на стволе дерева след белки, начинают, еще не взлаивая, ломать зубами нижние сучья этого дерева или грызть самый ствол, чтобы заставить белку пошевелиться и тем самым быть принятой «на глазок». У лаек вообще исключительно хорошо развиты слух и зрение. Поэтому, раз заметив белку на дереве, хорошая бельчатница, даже не духовая собака, ее «с глаз не спустит». Если белка начнет перепрыгивать с дерева на дерево, то собака будет с лаем сопровождать ее по низу. Часто белка застаивается на том дереве, где была впервые облаяна собакой, но не редко уходит и поверху, не замеченная собакой, если лес густой и крупный. Излишне нервные собаки, лающие по первому подозрительному шороху на дереве и никакие желающие покинуть это «пустое» дерево, крайне неудобны и настоящим промысловым населением уничтожаются.
Не работающие верхом собаки, но хорошо «ведущие» («держащие») белку, ошибаются в среднем три раза из десяти. К таким собакам, особенно в густом лесу, при первом же взлаивании надо подходить скорее, чтобы застать белку на том дереве, где она была облаяна. Этим уменьшаются шансы незаметного перепрыгивания ее на другие деревья до прихода охотника.
Бывает, что белка сидит на суку дерева на самом виду и «цокает» на собаку. Но чаще всего она затаивается на дереве, где-нибудь под прикрытием густых ветвей, и, чтобы сразу рассмотреть ее, нужен большой навык.
Охотники обычно ходят «белковать» по-двое. Один отходит от облаенного дерева в сторону, чтобы лучше видеть между сучьев, а другой стучит по стволу топором, слегой или «койбетью». Чаще бывает, что белка шевелится или только вздрагивает именно от первого или второго удара, а потом затаивается в самое густое место и даже от выстрела не перескакивает.
Вообще не желательно, чтобы собака по белке сразу очень интенсивно лаяла или бросалась на дерево. От этого белка пугается и уходит верхом. Гораздо лучше, если собака лает не очень громко, не «лезет на дерево», а стоит или сидит в некотором отдалении от него. Ни в коем случае недопустимо при охоте на белку с молодой собакой стучать топором по стволу заведомо «пустого» и предварительно облаянного дерева. Многие молодые собаки начинают при этом напрасно лаять на это дерево, а потом, в процессе настоящей охоты, перестают лаять на дерево с белкой до тех пор, пока охотник предварительно сам не стукнет по дереву. Правда, это бывает редко.
Белку, упавшую после выстрела, собака обычно схватывает (некоторые — на лету) за голову и «треплет». Никуда не годится, если собака ее «рвет» или сильно мнет зубами. Собак, пожирающих белку сразу после выстрела «в шкуре», от этого отучить очень трудно, если только такое пожирание не вызвано просто временным сильным изголоданием. Иногда эта склонность есть результат неправильного «наваживания» этой собаки еще со щенячьего возраста. Такие собаки почти всегда бывают неисправимы.
Собаки-бельчатницы в большинстве случаев работают и по кунице.
Охота на куницу
Охота на куницу по существу похожа на охоту по белке, особенно осенью, до выпадения снега.
По кунице хорошо идут главным образом те же собаки, которые работают по белке «духом».
Если куница оказывается не на дереве, а забивается под пень, или в дупло невысокой сушины, или в ломь, охотники употребляют обмет — сетку в роде «бредня» для ловли рыбы, которым охватывают кругом как самый пень, так и собаку, обычно с лаем выдирающую зубами корни этого пня. Если куница находится в дупле дерева или в дуплистой валежине, то такое дерево срубают, при чем куница часто даже при падении его не выскакивает (даже если не заткнуты отверстия дупла). Затем это дупло прорубают, предварительно обтянув его вертикально расставленным обметом, в котором Запутывается принужденная выскочить куница и часто схватывается собакой. Бывает, что куница сумеет выскочить сразу непосредственно на ближайшие сучья деревьев, — тогда охотник прекращает ее прыжок немедленным выстрелом.
В начале зимы часто практикуется разыскивание куницы по следу самим охотником. Собаку, чтобы он преждевременно не утомлялась, — а главное, чтобы она не отвлекалась разыскиванием других зверей (что часто портит всю охоту), — иногда ведут на сворке, пока не будет найден след куницы, и потом только пускают.
С выпадением глубоких снегов роль лайки при охоте на куницу уменьшается. Охотник, идя по лесу на лыжах, ищет след куницы сам, а собака обычно идет сзади по его лыжнице. Мелкая или коротконогая лайка в глубоком снегу быстро выбивается из сил, а лайкообразные дворняжки, особенно имеющие пятый палец на задних ногах, даже при не крепком, не выдерживающем собаку настовом слое (корке), — повреждают эти пальцы до крови и отказываются работать еще раньше. Если пятый палец не представляет собой твердого костевого прироста к лапе, если это всего только небольшой мягкий, легко запирающийся кверху придаток с ногтем, — то такой палец для собаки менее неудобен.
После обильных снегопадов охотник выслеживает куницу не только по ее следам на снежном покрове земли, но и по лежащему на ветвях деревьев снегу, по уроненным куницею частицам его, даже по частицам сцарапанной при перескакивании и осыпавшейся древесной коры и древесного сора. Для этого надо иметь большой навык и особое уменье.
Зимой облаянная собакой куница часто сразу же забивается в дупло. В этом случае охотник затыкает все отверстия дупла (засовывает обломки сухих сучьев или нечто в роде жердей, если отверстие высоко), потом это дерево срубает, и, свалив его на землю, просунутой в дупло палкой вытесняет куницу в тесный «тупик». При этом часто имеется возможность взять куницу за задние лапы руками и, ловко выхватив ее из дупла, ударить головой о ствол ближайшего дерева.
Когда куница находится в дупле срубленного дерева, собака своим лаем и царапаньем или даже попытками грызть указывает охотнику ее точное местонахождение. Собака и при этом находится все время начеку, чтобы схватить куницу, если она выскочит.
В Северном крае известен ряд случаев, когда охотник, разыскивая след куницы при глубоком снеге, носит свою собаку за плечами в плетеном из лык «кошеле» (Устьянский район).
Охота на горностая, хоря, ласку
На горностая, хоря и ласку охота приблизительно одинакова.
Зверьки эти иногда встречаются совсем близко от деревень, чуть ли не на самых задворках, близ пожен, у покосных болот, возле речек и т. п. Все они ведут ночной образ жизни, а днем забираются под корни, в хворост, в стога сена, под сараи, в поленницы дров и пр.
Лайка непременно должна «брать» их ночной след и по нему, распутывая его, добираться до места, где притаился зверек, и тут только залаять. Некоторые лайки на следу отрывисто взлаивают, что хотя охоте и не мешает, но все же не желательно, так как такая лайка будет лаять и на следу другого зверя, для добывания которого это неуместно. Найдя нору или пень, под которым скрылся зверек, лайка взлаивает иногда с визгом, с остервенением роет землю лапами, «фырчит» в нору и старается иногда вырвать мешающие корни зубами, указывая тем самым охотнику место, где зверек затаился. Есть лайки, которые над норой не лают, а только «скулят». Это неудобно, потому что охотник не слышит, где его собака нашла зверька. Некоторые собаки, хорошо разбирающие след этих зверьков и быстро их находящие, у норы совсем не лают (работа «молчагом»). Это очень неудобно, так как такая собака годна для охоты по этим зверькам только на открытом месте, где она все время на виду у охотника. Работа по хорю, норке, горностаю и ласке «молчагом» объясняет порой непонятное пропадание часами в лесу некоторых хороших бельчатниц.